– Что ты из-за какой-то девки так изводишь себя? – удивился Баррано.
– Извожу себя? Она мне оба колена прострелила! Я теперь навек прикован к этой чертовой колымаге.
– Давно она в бегах?
– Один легавый подбил ее дать против меня показания по мокрому делу. Меня обвинили облыжно. Пришлось все спустить на защиту, кроме бизнеса. Теперь, когда обвинения сняты и я снова на коне, хочу достать эту стерву. Я посылал людей на твой остров, но они ее не нашли.
– С чего ты взял, что она на Сицилии?
– Она сицилийка, как и вся ее проклятая родня. У нее есть дочь. Доставь их обеих и можешь просить у меня, что хочешь.
Каждое место вокруг овального стола было снабжено наушниками для синхронного перевода Дальше всех от Коченка расположился китаец. Коренастый, лет пятидесяти, в клетчатом костюме от Ива Сен-Лорана, сшитом во Франции. Никто не знал за ним другого имени, кроме как 489, или Драконья Голова Он был боссом Семи Сестер, самой мощной транснациональной преступной организации в мире. Потом, поклонившись, занял свое место Куамо Курумаку – элегантный, золотые аксессуары и прикид от Диора. Хосе Санчес, колумбийский наркобарон, глава южноамериканских картелей, уселся слева от Коченка. Его возраст с ходу было не определить – мешали усы, вероятно столь же фальшивые, как и имя, вышедший из моды полосатый костюм и очки «Рэй Бан». Его мания изменять внешность была вызвана скорее паранойей, нежели настоящей угрозой, которую представляли для него лишь редкие американские конгрессмены, наивно верившие, что можно воспрепятствовать подпольной торговле наркотиками.
– Все в сборе, можем начинать, – сказал Коченок.
Каждый кивнул из вежливости, выслушав перевод. Бандитский сходняк больше напоминал заседание Совета Безопасности ООН, спрыснутое шампанским «Дон Периньон».
– Надеюсь, добрались хорошо.
– Хуже некуда, – пожаловался Санчес. – Я тут самую длинную дорогу проделал.
– Прошу прошения, но это я, – уточнил Курумаку.
– Все это пустяки, учитывая, что ты сам нас срочно созвал. Нарушил мои планы.
– Какие планы?
– Наши лаборатории по исследованиям и развитию разработали трансгенный кокаин. Более чистый и прибыльный. Я готовлюсь выбросить товар на рынок. Зевать некогда, если хочешь окупить вложения.
– При сорока тысячах долларов за кило тебе не на что жаловаться, – заметил 489.
– В четыре раза дороже золота, – поддакнул Баррано. – Слитки бы тебе и то меньше принесли.
– Не собираешься перейти к легальной коммерции?
– Тебе легко говорить. Твой отец часть своего капитала вложил в филантропический фонд. Ты на одних только гуманитарных операциях скупил пол-Африки.
– Брось кокаин и займись чем-нибудь другим.
– Проклятье, я что, сплю? Объем сделок по кокаину н мире выше оборота всей автомобильной промышленности! Вы получите столько с законного бизнеса?
– Почему бы и нет?
– Мы здесь, чтобы об этом говорить? – раздраженно бросил колумбиец.
– Я попросил вас собраться, потому что мы столкнулись с одной проблемой.
На счет этой проблемы свои догадки были у всех, кроме Санчеса. Курумаку продолжил:
– У троих наших друзей из G300 случились неприятности. Похитили кое-кого из их окружения.