Так они препирались, перебрасываясь афоризмами, пока молчание, а стало быть, и Натан не победили. Голос проводницы предупредил пассажиров, что на вокзале Сендаи найден чей-то подозрительный багаж, так что поезд замедлит ход, пока с этим не разберутся.
– На острове есть озеро, – сказал Натан. – Рядом с озером – сеннин.
– Кто?
– Одинокий аскет, который питается травами и ягодами. Он практикует свое собственное будо.
– Будо – это ведь что-то самурайское?
– Это путь воина, гармонии, согласия.
– Какое отношение это имеет к нашему расследованию?
– То-то и оно, что никакого.
Сильви раздраженно встала и вышла из купе. Дошла до бара, заказала кофе и позволила угостить себя сигаретой какому-то незнакомцу, который подсел к ней, пододвинув свой стакан виски «J amp;B» и пачку «Севен старз». Японец говорил по-английски с сильным акцентом. Напускал на себя меланхоличность и сумрачность, как в фильмах Вонга Кар-Вая. Сильви почувствовала у себя за спиной чье-то присутствие. Натан последовал за ней.
– Я собираюсь навестить Кинджи Ояму, великого учителя и друга, которого я не видел уже несколько лет.
– Рада за тебя, – сказала она холодно.
– Мы привыкли удовлетворяться объяснениями, которые нам дают. Не видим стену, которую возвели перед нами. Разучились слушать тишину и видеть собственными глазами. Кинджи Ояма поможет нам заглянуть за стену.
Он сел рядом с ней и заказал чай. Японец вернулся на свое место. Новое объявление: таинственный сверток нейтрализован, и поезд наверстает опоздание.
– Этот поезд похож на мою жизнь, Сильви. Сначала еле тащится, потом вдруг ускоряет ход; и я не знаю, ни куда он идет, ни когда остановится.
Она жаждала слов. Он дал их, чтобы сделать ей приятное:
– Истина пребывает в бесконечно малой точке на стыке прошлого и будущего. Ни один человек не может жить где-то в другом месте. Однако он придает больше значения прошлому, которое уже не может изменить, и будущему, которое еще не существует. Так что воспользуйся ускорением.
– Психопат-преступник обязан своим настоящим прошлому, которое тянет за собой. И если ты не предвосхитишь будущее, ты никогда его не остановишь. Уж ты-то должен бы это знать не хуже меня.
– Ты смешиваешь работу и личную жизнь.
– Только если наше прошлое похоже на прошлое преступника.
И, прячась за дымом своей сигареты, она рассказала ему свою жизнь. Отец, который ее бил, запирал в шкафу, постоянно наказывал, мать, которая этому не препятствовала, потом авария. В тот день ее не оказалось с ними, потому что она была наказана – лишена купания и заперта в комнате, с синяками на теле и слезами на щеках. Явилась полиция, сообщила ей о смерти родителей по дороге в Остенде. Она приняла новость с безразличием. Ее доверили неуживчивой тетке и психиатру со странным именем – Леопольд Ошон, который привил ей интерес к своему ремеслу. Это и стало прелюдией к изучению психологии и криминалистики, диплому по судебной медицине, практике по воссозданию психологического портрета преступника. Эта дисциплина, очень модная в фильмах, но не слишком во французской полиции, научила ее ставить себя на место других людей. Она попробовала создать семью, не зная по собственному опыту, что такое счастливый очаг. Замужество в двадцать пять лет, сын в двадцать шесть, развод в двадцать девять. Частое общение с наиболее извращенными преступниками планеты разрушило все. Сегодня ее сын был студентом и ничего не хотел от нее, кроме финансирования своего будущего. Она жила одна, спала с мужчинами, к которым ей не удавалось привязаться, и целиком посвящала себя работе.
Натан смотрел на ее белокурые волосы, притягивавшие к себе свет. И сказал себе, что ему повезло оказаться одним из этих случайных мужчин.
– Трудно подавить прошлое, когда в нем много плохих воспоминаний, – добавила она.
– Что значит «хорошее»? Что значит «плохое»?
– Не видишь разницы?
– То, что отец плохо с тобой обращался, спасло тебе жизнь. Ты пережила воспитание тетки, которая тебя не любила, и психиатрическое лечение, которое позволило тебе открыть свое призвание. Это призвание привело тебя к разводу. Развод позволит тебе вновь начать жизнь – с кем-нибудь, в кого ты влюбишься. Так что по-настоящему хорошо? Что по-настоящему плохо?
– Извини, что докучаю тебе всем этим. Для бельгийского анекдота не слишком забавно.
Он поцеловал ее в затылок.
– Это удачно, потому что у меня нет никакой охоты смеяться.
Он встал, чтобы проведать свою подопечную. Поезд замедлил ход, подъезжая к Сендаи.
– Спасибо, Натан, что сделал усилие и выслушал меня. И поговорил со мной.