– ТНК?
– Транснациональные компании. Оборот «Дженерал моторе» превосходит совокупный валовой доход Дании, а Си-эн-эн рассматривается как шестнадцатый член Совета Безопасности ООН. Превосходство достигается уже не территориальными завоеваниями, слишком рискованными, дорогостоящими и непопулярными, но завоеваниями рынков. Транснациональные компании завладевают богатствами, не обращая внимания на границы, независимость государств и их политическое устройство. За время капиталистической колонизации они становились все могущественнее. И мафии, привлеченные этой мобильной экономикой, быстрыми и легкими барышами, стали прокручивать здесь грязные деньги, соткали сеть соглашений между собой и проникли в механизм государственных аппаратов с помощью коррупции или давления. Подлинная власть, Музес, у ТНК, Государственные объединения устанавливают правила в их пользу, а мафии округляют их богатство, исполняя грязную работу. Никогда еще властелины мира не были так малочисленны, богаты и могущественны. В свете этого объяснения вы поймете, почему было нетрудно навязать уменьшение военных расходов. Война стоит слишком дорого и оказывается бесполезной. Что касается окружающей среды, то это был сюрприз. Когда я три месяца назад представил руководству транснациональных компаний свой проект, он не встретил большого сопротивления.
– Они согласились с сокращением выброса газов?
– Даже сочли, что самое время принимать меры.
– Рискуя снижением доходов?
– Они признали, что, если оставить все как есть, в среднесрочной перспективе доходы могут снизиться куда больше. Стало быть, остается поддержать новые правила, а Всемирная торговая организация пускай претворяет их в жизнь.
– Продолжения не было?
– Два месяца спустя произошел полный поворот. Без каких-либо объяснений.
– Кто участвовал в той встрече?
– Я только что упоминал хозяев мира. Скажем, что большинство из них присутствовали в тот день.
– Сколько их было?
– Чуть меньше трехсот. Сотни крупнейших фирм, которыми они руководят, контролируют семьдесят процентов мировой экономики. Но мы отвлекаемся, поскольку вы здесь из-за Галан.
– Вы не видите связи?
– Нет.
– Поворот курса на вашей встрече совпадает с ее исчезновением.
78
Тайандье слушал радио «The Hives». Среди виноградников, через которые ехал его «Пежо-307», яростная музыка шведской группы звучала диссонансом. Хороший вкус требовал тут скорее уж Вивальди, но комиссар не имел никакого желания сливаться с пейзажем.
После беседы с президентом он навел справки о предприятиях САС 40 и их хозяевах. Хозяева САС были новыми аристократами, сосредоточившими в своих руках деньги, власть, привилегии. Возврат в Средние века плюс новые технологии. Их ничто не могло задеть. Предместья пылали, студенты устраивали демонстрации, правительство разлагалось, но в САС никто и глазом не моргнул. С 1998 года их доходы возросли на двести пятнадцать процентов, были получены рекордные прибыли. Во главе списка стояли Жан-Бертран Бертело и Франсуа Барро. Потом следовали короли нефти, автомобилей, косметологии, финансов и фармакологии. Но замуж свою дочь выдавал первый из них – Бертело, президент и генеральный директор LXVI, лидер мира роскоши и обладатель крупнейшего состояния Франции. Тайандье обнаружил, что тот владеет дворцом в Стамбуле. «Бертело, Турция, Бариш, Аннабель» – это неплохо стыковалось. Но J2B, как его называли, владел к тому же и поместьем Икем. Так что комиссар пустился в путь по направлению к Борделе.
Он миновал первый пункт контроля на въезде в имение. Полицейское удостоверение открыло ему дорогу до автостоянки, где он поставил свою машину между чьими-то «лексусом» и «мазерати». Охрана в смокингах, натянутых на килограммы мускулов, встретила его на крыльце разнообразием вежливых улыбок при однообразно железных кулаках. Тут его трехцветной карточки оказалось уже недостаточно.
– Если ваше имя не значится в списке приглашенных, вы не можете войти.
– Я не приглашенный. Где это вы видели, чтобы полицию приглашали в гости?
– Внутри пресса. Если мы вас пропустим, это наделает шуму.
– Я вернусь с подкреплением.
– Наше мнение это не изменит.
Все равно что требовать у вассала доступа в укрепленный замок, чтобы прищучить его сюзерена. Тайандье еще повезло, что тут не было ни рвов, ни зубчатых стен. Он вернулся к своей машине и напялил костюм, взятый напрокат в соответствии с планом В. Пошел вдоль двухметровой стены, отделявшей господский дом от виноградников, сунул несколько сучков в щели между камнями и воспользовался ими как альпинистскими клиньями. Вскарабкался на стену и приземлился на другой стороне. Отряхнулся, поправил галстук-бабочку и пошел на шум. Какая-то парочка целовалась в беседке. Женщину, телеведущую, он уже видел раньше. Мужчина был политиком. Показательное сращивание прессы и политики. Комиссар притворился, будто ничего не заметил, прихватил один из бокалов, оставленных у подножия статуи, и зашагал к месту торжества.
Парадный двор был наполнен расфуфыренными гостями. J2B что-то говорил в микрофон с возвышения. За его спиной восседали на тронах новобрачные: впереди толпились пятьсот человек, обратившихся в слух. Перед объективами фотографов «Пари-матч» король САС40 выдавал замуж принцессу роскоши за наследника итальянского промышленника. Соединение капиталистических династий, европейский союз. Коронованные головы уступали место головам дипломированным. Речь была напичкана такими словами, как «могущество… наилучшие… слияние… счастье… рынки… «Майкрософт»… изобилие… процветание… выгода… мировой… факел… общество…» Миллиардер использовал их, поздравляя себя с тем, что вошел в высшую десятку самых богатых людей планеты, согласно последним данным журнала «Форбс». Комиссар рассеянно слушал. Забавлялся, отыскивая среди этого сборища знаменитостей. Был тут телеведущий, борец за экологию, играющий роль нравственного поручителя транснациональных компаний, больше всех загрязняющих планету, была актриса Шерил Боун, блистающая теперь только на светских вечеринках, был и министр экономики и финансов, а также премьер-министр. Присутствовала даже супруга президента. Несколько супермоделей висли на чопорных футболистах. Состав гостей был космополитичен. Тут говорили по-английски, по-итальянски, по-немецки, по-испански, по-японски, разве что не по-китайски. И все это пахло долларами и «Шанель». Он протолкался между чьим-то костюмом за десять тысяч евро и бриллиантовым колье, чтобы приблизиться к эстраде. Бертело завершал свою речь волнующим и трогательным мазком, цитируя Эдварда Стерна: «Надо хорошенько подумать над именем сына, чтобы позднее инициалы, вышитые на его сорочке, были ему к лицу». Сдержанные смешки, учтивце рукоплескания, конец one man show.J2B спустился водвор и был тотчас же взят в клещи какой-то титулованной парочкой. Комиссар довольно бесцеремонно пробился сквозь толпу и прервал медоточивые поздравления высокородной четы.
– Я бы хотел поговорить с вами минутку.
– Как и все здесь, – ответил Бертело.
– Наедине.
– Кто вы?
– Комиссар Тайандье.
Короткий взгляд искоса, проверить, есть ли поблизости служба безопасности. Кому-то явно не сносить головы.
– Это не к месту и не ко времени.
– Знакомы ли вы с Аннабель Доманж?
Еще один взгляд искоса, на сей раз в сторону супруги.
– Какого черта вам тут надо?
Об изысканной вежливости можно было забыть.
– Я расследую ее исчезновение.
– Я не знаю никого с этим именем.
– Может, ваша жена о ней слышала?
Бертело был невысок и скорее тщедушен, но хватка у него оказалась как у регбиста. Тайандье не сопротивлялся, когда тот потащил его в сторону. Они столкнулись по пути с каким-то пожилым плейбоем, которого J2B назвал Линдси, и оказались в вестибюле.
– Идите за мной, – приказал Бертело.