— Мне очень жаль, но я не открывала их уже пару недель, — обычно я была гораздо ответственней. Но зная, что у нас есть пара месяцев перерыва в лечении, я чувствовала себя безрассудно, не открывая почту, связанную с раком. Я чувствовала себя как Росс в эпизоде «Друзей», который говорит почте, что у нас перерыв. Потом ее слова дошли до меня. — Его командиру?
— Да. Капитану Донахью. Мы отправили ему письмо на прошлой неделе, в качестве уведомления.
Бекетт должен был уйти из службы в апреле, а была уже первая неделя марта. Я мало что знала об армии, но прошел уже целый год. О, Боже, неужели он мне солгал?
— Я хотела бы назначить время для предварительного собеседования. Следующая неделя у меня свободна. Скажем, в понедельник в полдень?
— Простите, вы хотите приехать в Теллурид?
— Да, это было бы лучше всего. Вам подойдет понедельник или лучше вторник?
Она хотела приехать в Теллурид через два дня.
— Понедельник — подойдет, но могу я узнать, в чем дело? Я никогда раньше не посещала страховую компанию.
То, что она сказала дальше, ошеломило меня и заставило замолчать. Я оставалась неподвижной, пока дети не вернулись домой с Адой. Потом я молчала до ужина и принятия ванны. Мои мысли разлетелись в десяти тысячах разных направлений, пока я укладывала детей спать… и не прекращались несколько часов. Было уже за десять вечера, когда Бекетт вошел в дверь, воспользовавшись ключом, который я дала ему семь месяцев назад. Он был уставшим, по его лицу стекали полосы грязи. Он снял куртку «Поиск и спасение» и повесил ее на вешалку у двери, а Хавок подошла к нему, чтобы немного потереться, прежде чем направиться к своей миске с водой.
— Почему у меня нет ключа от твоего дома? — спросила я.
— Что? — он резко остановился, увидев, что я сижу за обеденным столом среди раскрытых страховых бумаг.
— Я дала тебе ключ от своего дома, и теперь ты спишь здесь почти каждую ночь. Это кажется таким символичным, понимаешь? Я впустила тебя в дом, а ты держишь все под чертовым замком. Я прихожу в гости только тогда, когда ты открываешь дверь.
Он сел в кресло, напротив моего.
— Элла? Что происходит?
— У тебя все еще есть командир? Донахью?
То, как изменилось выражение его лица, подсказало мне ответ. Такое же выражение было у Райана всякий раз, когда я спрашивала его о подразделении.
— Ты собирался сказать мне, что не уходил из армии?
Он снял кепку и провел руками по волосам.
— Это формальность.
— Я отношусь к службе в армии как к беременности. Или ты беременна, или нет. Нет никаких формальностей, — темное, гневное сомнение, которое я до сих пор сдерживала в себе, начало пробиваться сквозь грудь, прокладывая себе путь к сердцу. — Ты лгал мне все это время? Ты все еще в деле? Неужели ты просто ждешь, пока я перестану в тебе нуждаться, чтобы вернуться? Я для тебя все еще просто миссия? Младшая сестра Райана?
— Боже, нет, — он потянулся к моей руке, но я отдернула ее. — Элла, это не то, о чем нужно беспокоиться.
— Объясни.
— Сразу после того, как я приехал сюда, кое-кто появился и попросил меня вернуться, но я отказался. После того, что случилось, я все равно не гожусь для возращения, а Хавок может слушаться ребят, но она не будет принимать рабочие команды от других кураторов.
— А, еще одна женщина, которой ты испортил жизнь, — сказала я, салютуя ему своей бутылкой с водой.
— Я воспринимаю это как комплимент, — он облокотился на стол, опираясь локтями на темное полированное дерево.
— Не стоит.
— Этот… парень предложил мне техническую возможность — взять временную инвалидность. Это позволило бы мне сохранить все армейские условия, не появляясь на службе. Я мог бы вернуться, когда захочу, если бы просто подписал бумаги, которые начинались с годичного срока и могли быть продлены до пяти. Он полностью проработал систему, сделав все, чтобы дать мне возможность легко вернуться.
— И ты согласился, — я даже не могла смотреть в эти глаза. Как только я это сделаю, он убедит меня, что остается, хотя все доказательства говорят об обратном.
— Я отказался.
Мой взгляд метнулся к его глазам.
— Но в тот вечер, когда я понял, что могу вписать Мэйзи и Кольта в свою страховку, я понял, что должен подписать бумаги. Это был единственный способ обеспечить им стопроцентную страховку.
— И когда ты это сделал?
— В то утро, когда я пришел к Джеффу. До истечения срока действия предложения оставался ровно один день.