— Я тоже.
— Останься. Пожалуйста, останься, — мягко попросила я. — Я знаю, что иногда тебе снятся кошмары после спасения. Я справлюсь с этим, — если я хотела, чтобы у меня было будущее с этим человеком, я должна была доказать ему, что не отвернусь, когда он покажет те части души, которые он намеренно скрывал. — Я же сказала, нет ничего, что заставило бы меня смотреть на тебя по-другому.
— Я убил ребенка.
Он сказал это так тихо, что я почти не услышала его, но я знала, что он не повторит, даже если я попрошу. Поэтому я сидела как можно спокойнее и просто наблюдала за его лицом.
— Это был рикошет от пули. Ей было десять. Я убил ее, и наша цель была даже не в том месте, о котором мы получили информацию. Я убил ребенка. Все еще хочешь спать рядом со мной?
— Да, — быстро ответила я, слезы навернулись на глаза.
— Ты не это имеешь в виду. У нее были каштановые волосы и светло-карие глаза. Она увидела, что мы приближаемся, и пыталась увести своего младшего брата с дороги, — он схватился за спинку стула. — Я до сих пор слышу крики ее матери.
— Вот почему ты спасаешь всех детей, несмотря ни на что.
Он кивнул.
Возможно, отчасти поэтому он был так полон решимости спасти Мэйзи.
— Это была не твоя вина.
— Никогда больше не говори мне этого, — огрызнулся он. — Я нажал на курок. Я знал, чем рискую. Я убил этого ребенка. Каждый раз, когда ты видишь меня с Мэйзи или с Кольтом, думай об этом, а потом решай, сколько ты действительно хочешь знать о том, как я провел последнее десятилетие.
Мое сердце разрывалось из-за него, из-за этой маленькой девочки и ее матери. За брата, которого она пыталась увести с дороги. За чувство вины, которое испытывал Бекетт. Я хотела сказать ему, что он не сможет меня напугать. Что я знаю, кто он такой, до глубины души, и он феноменальный человек. Но выражение его лица подсказало мне, что сегодня это не вариант — он не был готов к отпущению грехов.
«Если тебе никто не говорил — ты заслуживаешь. Любви. Семьи. Дома».
Слова Райана из его последнего письма Бекетту поразили меня. Он был единственным человеком, который мог знать Бекетта лучше, чем я, и у меня было чувство, что в то время, как я знала все прекрасные стороны Бекетта, Райан знал другие, темные.
Я встала и протянула руку, ожидая, когда он примет решение. Спустя время, показавшееся мне целой вечностью, он взял меня за руку и пошел со мной наверх. Когда он принял душ, и мы лежали вместе в темноте моей спальни, Бекетт притянул меня к себе, прижав спиной.
— Я не дал тебе ключ, потому что ты владеешь домом, Элла. Я подумал, что он у тебя уже есть. Может быть, мне следовало сказать, чтобы ты пользовалась им, когда захочешь, но я думал, что ты знаешь.
— Что знаю?
— Ты дала мне ключ, когда мы достигли той точки в наших отношениях, когда ты начала доверять мне, и я получил доступ к тебе.
— Верно.
— Мне пришлось заслужить твое доверие. Но мое у тебя с первого дня. У тебя уже был ключ ко мне. Я знаю, что дверь на чердак немного захламлена, но просто дай мне немного времени.
Я повернулась в его объятиях, вспоминая каждый раз, когда он спрашивал, может ли он мне помочь. День, когда он нашел Кольта у себя дома. В тот вечер, когда я вошла и прочитала письмо Райана… а потом еще раз в ночь усыновления. Когда он впервые пришел, я была единственной, кто отгородился от него.
— Я люблю тебя.
— Я знаю, и я люблю тебя, — сказал он мне. Затем он провел следующий час, показывая мне это каждым прикосновением своих рук и поцелуями своих губ.
Как я уже говорила, мы были экспертами в тихом сексе. Умопомрачительного, сокрушительного, душераздирающего секса.
Глава двадцать первая
Бекетт
Письмо # 21
Хаос,
Рождество. Хм. Неужели я действительно стала таким человеком, настолько грустным и поглощенным заботами, что даже написание рождественского письма выглядит как-то уныло?
А зря. Мэйзи здесь, и поскольку прошла уже неделя с момента ее последней химиотерапии, она действительно ожила. У нее совсем нет волос. Они выпали сразу после второй химиотерапии, точнее, в день ее рождения. Как только это началось, она сказала, чтобы я полностью их убрала. Она сказала, что легче грустить сразу, чем каждый день понемногу. Моя шестилетняя девочка невероятно мудра.
Итак, сегодня Рождество, и пока мои дети играют со своими новыми игрушками, я хочу сосредоточиться на чем-то хорошем. Во-первых, спасибо за халат. Он очень мягкий, и я его обожаю. Я бы спросила, где ты его нашел, но это, наверное, означает, что ты расскажешь мне то, что тебе запрещено. Надеюсь, твой подарок тоже дошел.