— Это несправедливо.
— Да. Я знаю, — я вздохнула. — Ладно, если ты остаешься здесь… пока, то дети могут приходить, когда захотят. Если ты хочешь продолжать заниматься футболом с Кольтом, мы это уладим. Если ты хочешь проводить время с Мэйзи по выходным или что-то еще, мы посмотрим, как всем будет удобно. У тебя будет возможность общаться с ними, а у них с тобой. Мы взрослые, а они дети. Поэтому мы должны вести себя взрослее, чем дети. Ты должен отстаивать свои права, а я должна дать их тебе. И я не хочу скрывать от детей факт усыновления, так что, возможно, когда Мэйзи будет здоровой, и, если ты все еще будешь здесь и все такое, мы скажем им, что ты действительно их отец. Я имею в виду, что именно об этом я и мечтала до… — я едва успела сделать паузу, как меня обхватили теплые, сильные руки и прижали к твердой, знакомой груди.
— Спасибо, — прошептал он мне в волосы.
От него так хорошо пахло, и он был таким родным. Может быть, если бы мы стояли здесь достаточно долго, все остальное не имело бы значения. Мы могли бы просто заморозить момент и жить в нем, окруженные любовью друг к другу. Но мы не могли. Потому что он заставлял меня проходить через ад больше года, и как бы сильно я его ни любила, я не была уверена, что смогу снова доверить ему свое сердце, поверить, что он будет говорить мне правду, когда дело будет касаться наших отношений.
— Не за что. И прости, что оградила их от тебя. Ты всегда шутишь, что у тебя нет опыта отношений, но у меня его тоже нет, правда. Я все делала неправильно. Но теперь я стану лучше.
— Я буду здесь, — пообещал он. — Я буду рядом ради них и ради тебя. Я знаю, что ты не веришь в меня, и это нормально. Я докажу тебе это. Я буду возвращать твое доверие миллиметр за миллиметром. Ты не пожалеешь, что позволила мне усыновить их, клянусь.
— Я никогда об этом не жалела, — сказала я, обнимая его и вырываясь из его объятий, пока не наделала глупостей и не поверила в то, что он только что пообещал. — Хочешь рассказать детям?
— Да, — его лицо засветилось, как у ребенка в рождественское утро.
Мы нашли их за убранным кухонным столом, и они тут же прекратили свой разговор, чтобы посмотреть на нас.
— Ты все исправил? — спросил Кольт.
— Не совсем так, малыш, — мягко ответил Бекетт.
— Ты попросил прощения?
— Да, но извинения не исправят то, что невозможно исправить.
Тогда Кольт посмотрел на меня.
— Нет, — Бекетт шагнул вперед и наклонился. Мне всегда нравилось, как он вел себя с моими детьми. — Ты не можешь злиться на того, кто получил травму, или осуждать его за это, потому что только он может сказать тебе, насколько глубок порез, понимаешь? Это не вина вашей мамы. А моя, — он посмотрел на Мэйзи, в глазах которой стояли слезы. — Это моя вина, — он встал и подошел ко мне.
— Мы не вместе, — повторила я. Не стоит сбивать детей с толку. — Но я знаю, что вы любите его, а он любит вас. Так что с этого момента, пока мы все на одной волне, вы можете приходить, когда Бекетт разрешит. Футбол, процедуры, телефонные звонки, визиты, мы все уладим.
У Мэйзи открылся рот.
— Правда?
— Правда, — пообещала я ей.
С тех пор как я рассталась с Бекеттом, Кольт был тихим клубком ярости, но Мэйзи была открытой и временами очень резкой.
— Значит, вы не вместе, но он останется у нас? Он наш?
Больше, чем ты думаешь.
— Именно это я и говорю.
Дети слетели со своих стульев, обнимая Бекетта, а потом меня, потом снова Бекетта, потом друг друга. Затем Мэйзи снова обняла Бекетта и что-то прошептала ему на ухо. Он улыбнулся ей, едва не расплакавшись, и сказал: «Я тоже».
Мы проводили детей до моей машины, и они пристегнулись. Как только двери закрылись, я повернулась к Бекетту, который снова засунул руки в карманы. Несмотря на то, что я обладала безумным самоконтролем, я легко уловила эту нервозность.
— Спасибо. За ужин, за заботу о Кольте. За землю и дом, хоть он и не мой. Задумка была потрясающей.
— Спасибо за них, — ответил он.
— Что она тебе сказала?
— Действительно хочешь знать?
— Бекетт, — предупредила я.
— Она сказала, что это было ее желание, единственное, чего она хотела, это… меня, любым способом.
— Она хотела иметь отца, — догадалась я. — Чтобы ты был ее отцом.
— Они дети, — сказал он, пожав плечами, но я знала, как много это для него значит.
— Они наши дети.
— Послушай, я слышал, что ты сказала наверху, громко и четко. Я знаю, что быть вместе это не вариант. Но как бы банально это ни звучало, мне бы очень хотелось, чтобы мы смогли остаться друзьями. Даже если это будет только ради детей.