Как попрощаться с человеком, который разделил с тобой душу? Кто был с тобой в каждом ударе сердца?
Она встала, высокая и уверенная, затем повернулась к нам с грустной улыбкой. Потом она вытерла глаза и перестала плакать.
— Теперь с ним все в порядке. Мы оба в порядке.
И почему-то я знала, что она говорила серьезно. Она обрела покой с той уверенностью, которая может быть только у ребенка.
Мы вернулись в дом. Ада организовала прием в главном доме, поэтому в моем было тихо и пусто, что мне как раз и было нужно. Я отправила Бекетта в дом вместе с Мэйзи и просто сидела, стараясь просто существовать. Хавок лежала у меня под боком, положив голову мне на колени, а я пропускала воздух через легкие, сосредоточившись на простых механизмах жизни.
В дверь постучали, и вошел капитан Донахью.
— Прости, что беспокою. Я не могу представить, что ты чувствуешь, и не буду притворяться, что знаю, — он встал передо мной, а затем опустился на уровень моих глаз. Так похоже на Бекетта.
— Я знаю, что сейчас не время, но мы уезжаем и я не знаю, когда вернусь в Теллурид. Так что — это для тебя, — он протянул мне белый конверт с почерком Бекетта. Он был адресован мне.
— Что это? — спросила я, разворачивая бумагу.
— Пока не читай. Сейчас не время. Некоторые ребята попросили меня сохранить их последние письма. Я сохранил письмо Мака для Джентри, а письмо Джентри — для тебя.
— Для меня?
Он кивнул.
— Я оставляю это тебе на случай, если ты начнешь чувствовать себя потерянной или забудешь, как сильно он тебя любит. Как я уже сказал, не сейчас. Но когда-нибудь.
Он ушел, но я не помнила ни его ухода, ни возвращения кого-либо еще. Я сосредоточилась на ровном ритме дыхания, считая до десяти, пытаясь пережить боль. Я сидела, пила воду, которую мне приносили, ела приготовленную еду и притворно улыбнулась, когда Мэйзи сказала, что пора спать.
Я взяла себя в руки, чтобы уложить ее. Я зачесала пальцами ее волосы за ухо и положила руку ей на грудь, когда она задремала, день взял свое с ее крошечного тела. Биение ее сердца придавало силы моему, знание того, что она все еще здесь, потому что я чертовски сражалась, чтобы сохранить ей жизнь.
Но Бог не дал мне такого шанса с Кольтом.
Я нашла Бекетта в коридоре, прислонившегося к двери в комнату Кольта.
— Это похоже на какую-то жестокую шутку, — сказала я, напугав Бекетта. — Как будто это все не по-настоящему.
Он снова повернулся ко мне.
— Я все жду, что найду его здесь. Как будто я могу сказать Хавок, чтобы она его искала, и он выскочит, где бы ни прятался.
Я кивнула, слова не шли у меня из головы.
— Давай пройдемся, — предложил он.
Я не стала возражать, и мы вышли на улицу, свежий воздух жалил мои влажные, израненные солью щеки. На острове мой сын лежал рядом с моим братом, а я все еще не могла осознать реальность происходящего. Туман, окружавший мой мозг, начал рассеиваться с дуновением ветерка с озера, впервые за несколько дней оставляя место для других эмоций.
Это было нечестно. Ничего подобного. Кольт заслуживал лучшего.
— Я так боролась за Мэйзи, — сказала я, упираясь руками в деревянные перила своей лестницы. — Я твердила, что нужна ей, и что с Кольтом все будет хорошо, но Мэйзи умирала. Как же это было глупо, черт возьми! — мой голос сорвался.
Бекетт прислонился к перилам и слушал, словно знал, что я не жду ответа.
— Все эти процедуры, поездки и пребывание в больнице, просто попытки сохранить ей жизнь, спасти от монстра внутри нее. Весь этот страх и радость, когда у нее наступила ремиссия. Все эти эмоции… а потом происходит это. Он падает всего в нескольких милях от нашего дома и умирает, прежде чем я успеваю с ним попрощаться.
Его рука накрыла мою на перилах.
— Почему у меня не было возможности бороться за него? У меня должен был быть шанс. Где были его врачи? Где его лечение? Где его папка и график? Где черт возьми была я? Неужели я променяла его жизнь на ее? Так вот что произошло?
— Нет.
— Вот на что это похоже. Как будто все худшие кошмары, которые я видела о Мэйзи, готовясь потерять ее, только что сбылись с Кольтом, но это хуже, чем все, что я могла себе представить. Два года я боролась за жизнь Мэйзи, но при этом старалась сделать каждый момент особенным, ведь он мог стать для нее последним. Я была так занята, глядя вслед несущемуся на Мэйзи товарному поезду, что потеряла из виду Кольта, и теперь он потерян. Я потеряла его.
— Он знал, что ты любишь его, — мягко сказал Бекетт.
— Знал? Я все время прокручиваю в голове то утро. Мы так торопились, и я обняла его, я помню это, но не думаю, что сказала, что люблю его. Он так быстро убежал, а я ничего не успела сказать. Я думала, что увижу его позже. Почему я не остановила его? Почему мы не легли спать позже? Он бы опоздал на автобус. Почему я не обнимала его дольше? Это было так быстро, Бекетт. Все. Вся его жизнь пролетела так быстро, а я забыла сказать ему, что люблю его.