— Девичий язык, — сообщила я ему. — Они обсуждают список гостей на день рождения Эммы в следующем месяце.
День рождения Мэйзи только что прошел. Ей было уже восемь, она была старше, чем Кольт. Она будет расти, взрослеть и расцветать, а Кольт навсегда застынет в семилетнем возрасте. День выдался тяжелым, но Мэйзи пригласила свою новую лучшую подругу. Оказалось, что когда Эмма и Мэйзи потеряли Кольта, они нашли друг друга. Даже уйдя, он по-прежнему дарил сестре подарки.
— Какао, да? — спросил Бекетт, отпив глоток из кружки Мэйзи.
— Папа! — хихикнула она.
Боже, мне нравилось, как это звучит, так же как ей нравилось это говорить. Мы сказали ей об этом после похорон зная, что она заслуживает того, чтобы знать каждый день своей жизни, что Бекетт любит ее так сильно, что стал ее отцом. Он спас ей жизнь, но это осталось, между нами.
Бекетт поцеловал меня в щеку и начал открывать коробки, смеясь, когда нашел одну из игрушек Кольта, спрятанную в одной из кастрюль. Мне нравилось в нем то, что он мог говорить о Кольте и улыбаться сквозь боль. Он поддерживал в нем жизнь… С помощью канатных дорог, фотографий, которые он развешивал по дому, красного листа в рамке. Он никогда не боялся произносить его имя, и не раз я приходила домой, чтобы застать его и Мэйзи, прижавшихся друг к другу на диване, за просмотром видеороликов с Кольтом.
Мне еще предстояло научиться жить так, чтобы не рассыпаться. Может быть, когда-нибудь я смогу улыбаться при звуках голоса Кольта. Пока же это было просто напоминанием о том, что я потеряла и как пусто все вокруг без него.
Бекетт заставлял нас двигаться вперед. Он не позволял мне слишком долго погружаться в себя, но и не игнорировал боль. Он раздвигал мои границы, а потом отступал, и, если бы не он, я, возможно, решила бы просто перестать двигаться.
Мэйзи заставляла мое сердце биться.
Бекетт заставлял меня жить.
Я каждый день убеждалась, что они оба знают, что я их люблю.
Прошло почти три месяца, но я наконец-то прочитала последнее письмо Бекетта, и именно оно привело меня сюда, в этот дом, который он построил для нас четверых — теперь в нем будут жить трое.
«Любви хватит на нас обоих». Вот что он написал в письме. И оно затронуло мое сердце так, как ничто другое не могло. Потому что именно этого хотел бы Кольт. Он хотел бы переехать в этот дом и жить с парнем, которого мы все любили. С человеком, который жаждал моих слов и владел моим сердцем.
Он подписал письмо своим настоящим именем. Последние слова, сказанные мне Хаосом, объединили двух мужчин, которых я любила, пока я не увидела их обоих в Бекетте, который в данный момент смотрел на мою чесночницу, как на орудие пыток.
— Этот ящик, — сказала я ему, открывая тот, что находился у моего бедра.
— Щипцы для завивки ресниц? — спросил он, опуская их в ящик.
— Это для смузи. Отлично работает с клубникой, — я пожала плечами.
— Врешь! — он рассмеялся и вернулся к распаковке.
Я посмотрела в окно на остров и сделала успокаивающий вздох, пока эта боль терзала меня. Затем я взяла следующую коробку и начала распаковывать вещи, предмет за предметом, объединяя свою жизнь с жизнью Бекетта. Я двигалась вперед, потому что именно там были Бекетт и Мэйзи, и именно этого хотел бы Кольт. В конце концов, он тоже был здесь, в каждом уголке этого дома, который Бекетт построила для него, для нас. Я все еще слышала отголоски его шагов на лестнице, его смех в коридорах. Бывали моменты, когда я могла поклясться, что уловила запах его волос, пропитанных солнечным светом, как будто он прокрался сюда, чтобы обнять меня, и снова убежал, прежде чем я успела его полностью поймать. Спальня, которую Бекетт выделил для него, была нетронута, если не считать коробок, которые мы привезли из моего дома. Я еще не была готова туда идти, и это было нормально. Там было слишком много воспоминаний, которые я не хотела убирать. Стоило мне только взглянуть на шлем, который Кольт надел в тот первый Хэллоуин в больнице, как я поняла, что не смогу справиться ни с одной коробкой. Но Мэйзи взяла шлем и улыбнулась, вспомнив, как она торговалась с Кольтом, чтобы надеть его в ту ночь.
Он надел ее нимб.
Как будто они знали, что в конце концов поменяются ролями.
Как будто это было запланировано с самого начала, а я просто не заметила знаков.
— Как ты думаешь, озеро достаточно замерзло, чтобы по нему можно было ходить? — спросила я Бекетта.
Он посмотрел на меня таким взглядом, будто точно знал, о чем я думаю, а затем взглянул на заснеженное озеро.
— Я был там вчера, а сегодня температура еще ниже. Хочешь, я пойду с тобой?