Он закатил глаза.
— Ты не старый, — он склонил голову набок. — Но пока ты не поймешь, что ты за человек, я не уверен, что ты тоже взрослый.
— Кольт! — прошипела Элла.
Я рассмеялся, а она посмотрела на меня так, будто у меня две головы.
— Все в порядке, — заверил я ее. — Я сказал ему, что, поскольку я ухожу в отставку, я не совсем солдат, и я не уверен, что знаю кем это делает меня в данный момент.
— Я все еще удивлена, что ты уходишь. По моему опыту, парни из спецподразделений служат до тех пор, пока тебя не вышвырнут или не вынесут на руках.
— Ну, я нахожусь в отпуске, но через сорок пять дней это будет официально.
Ее бдительность на мгновение ослабла, плечи расправились. Она посмотрела на меня так, словно впервые увидела меня по-настоящему, и это было похоже на сгущение воздуха между нами, связь, которую мы разделяли с момента наших первых писем. Но я знал, что это такое, а она — нет.
— Ты ушел, потому что… — она наклонила голову, как это делал Кольт.
— Ты знаешь почему.
Она неосознанно шагнула ко мне, ее глаза сканировали мои, ища что-то, что я мог скрывать.
— Ты сказал, что ушел, потому что умер твой лучший друг. Ты ушел ради Райана, — заключила она.
— Ради тебя, — в тот момент, когда эти слова вылетели из моего рта, мне захотелось втянуть их обратно, стереть последние пять секунд в памяти. — Из-за того, что он попросил, — попытался уточнить я, но было уже поздно, вред был нанесен.
Она отступила, ее плечи напряглись. Стены снова выросли, вместив километры расстояния в те несколько футов, которые нас разделяли.
— Думаю, сегодня мы достаточно тебя побеспокоили. Кольт, скажи спасибо мистеру Джентри за то, что он не оказался сумашедшим похитителем, и пойдем.
— Спасибо за то, что не был сумашедшим похитителем, — повторил он.
— В любое время, приятель. Как я уже сказал, если твоя мама не против, ты можешь приходить к Хавок. Ты ей нравишься. И, возможно, ей пошло бы на пользу, если бы она время от времени выходила из дома.
Надежда озарила его лицо, как рождественское утро.
— Пожалуйста, мама? Пожалуйста?
— Серьезно? Ты уже наказан за этот поступок, а теперь хочешь получить привилегии, за то, что провел время с незнакомым человеком?
Его взгляд печально скользнул по квадроциклу, затем вернулся к Элле.
— Но он не совсем незнакомец. Если дядя Райан был его братом, то он вроде как член семьи.
И тут мое сердце замерло в миг. Семья это слово, которое я не использовал и которого у меня не было. Семья означала обязательства, людей, от которых ты зависел — и которые могли зависеть от тебя. Семья была совершенно чуждым понятием, даже с учетом уникального братства в нашем подразделении.
— Мы поговорим об этом позже, Кольт, — сказала Элла, потирая нежную кожу между глаз.
— Позже ты уедешь!
Ну, это окончательно изменило настроение.
— Я уеду только послезавтра. А теперь садись в машину, Кольт. Мы…
— Хорошо! — он еще раз похлопал Хавок по спине и пошел к грузовику.
— Он кажется намного старше шести лет.
— Да. До этого года близнецы общались только со взрослыми. Несколько гостей тут с детьми, но им обоим только по шесть… Наверное, мне не стоило так их опекать, но… — она пожала плечами.
«Я до смешного чрезмерно их опекаю, но я это признаю».
Письмо номер один.
— И они определенно не дают покоя своей учительнице. Мне жаль, что тебя побеспокоили, — она уставилась на остров. — Это были тяжелые месяцы… потеря Райана и все, что случилось с Мэйзи…
— Как проходит ее лечение? — спросил я, ступая ногами в воды, на которые не имел права.
Она повернула голову в мою сторону.
— Ты знаешь.
— Райан, — мы с Маком уже давно говорили об этом, так что это не было ложью.
Она в отчаянии покачала головой и начала идти обратно к грузовику.
— Элла, — позвал я ее, быстро догоняя. После почти двух недель бега по шесть миль по утрам я окончательно приспособился к высоте. Не то чтобы нас не забрасывали на такую же высоту в Афганистане, но я два месяца пробыл на уровне моря, прежде чем попасть сюда.
— Знаешь что? — выпалила она в ответ, поворачиваясь ко мне лицом.
— Воу! — я обхватил ее за плечи, чтобы не врезаться в нее, а затем резко опустил руки. Я дважды прикасался к ней с тех пор, как оказался здесь, и этого было слишком много и недостаточно.