— Элла, ты должна остановиться.
— Почему? — спросила она, ее губы оказались в опасной близости от моих. — Что ты имеешь в виду, если бы все было по-другому? — ее глаза расширились. — Это потому, что у меня есть дети?
— Что? Нет. Конечно, нет. Это потому, что ты младшая сестра Райана, — прежде чем я успел причинить еще больший вред, я отстранился от нее и сел на свою сторону дивана.
— Потому что… я младшая сестра Райана, — повторила она, перевернувшись так, чтобы сидеть прямо, лицом ко мне. — И ты думаешь, что он, что? Будет преследовать тебя?
Три вещи. Письмо. Рак. Ложь.
Я повторял их в голове, пока не убедился, что могу смотреть на нее и не утащить обратно под себя.
— Бекетт?
— Когда я рос, если я чего-то хотел, я брал это. Немедленно. У меня был секс в четырнадцать лет с девочкой из моей приемной семьи. Я открывал рождественские подарки раньше, если мне посчастливилось их получить, и обычно это были подарки от социального работника или благотворительной организации.
— Я не понимаю, — она снова обхватила руками колени.
— Я сразу же делал это без колебаний, потому что знал, если не сделаю этого, то не получу. Это было что-то вроде «сейчас или никогда», вторых шансов не было.
— Хорошо.
— Я не могу прикасаться к тебе, не могу говорить об этом, потому что боюсь, что буду действовать в соответствии с этим.
— И почему это имеет значение, если я хочу этого?
— Потому что у меня не будет второго шанса. Я не умею общаться с людьми, строить отношения. У меня никогда не было отношений, которые длились бы дольше месяца. Я никогда не любил женщин, с которыми спал. И есть шанс, что я сделаю что-нибудь, чтобы все испортить, потому что не только мой член хочет тебя, Элла.
Эта буква «О» снова появилась на ее лице, и я закрыл глаза, чтобы не броситься на нее и не поцеловать. Знание того, что она позволила мне, что она хочет этого, превратило мою потребность из пули в ядерную ракету.
— А когда я все испорчу, а это случится, поверь мне, это причинит боль и Кольту и Мэйзи. Ты снова останешься одна, потому что нет ни единого шанса, что ты позволишь мне остаться рядом и помочь тебе, как просил Райан.
— И вот оно.
— Вот оно. Ты младшая сестра Райана
— Между нами было всего пять лет. Не так уж и много, знаешь ли, — она потянулась за пультом.
— Я прекрасно знаю.
— Значит, если бы Райан был жив… — она бросила на меня последний взгляд.
На миллисекунду я позволил ей увидеть все в моих глазах, как сильно я хотел ее, и не только ее тело.
— Все было бы по-другому.
— Все?
— Все, кроме того, что я чувствую к тебе, за что он, вероятно, убил бы меня.
— Я стану старой девой, а ты будешь связан честью с призраком.
— Все не так.
Она откинула голову на спинку дивана, пробормотав под нос что-то похожее на ругательство. Затем она села прямо и щелчком большого пальца включила телевизор.
— Остается выбрать фильм. Потому что я не позволю тебе выйти за дверь прямо сейчас.
— Ты уверена?
— Нет. Но если ты сейчас уйдешь, ты можешь не вернуться. Честь — потрясающая вещь, но иногда гордость может быть намного сильнее, особенно когда убеждаешь себя, что это для блага другого человека.
Черт, эта женщина знала меня.
— Значит, кино, — согласился я. — Только… оставайся на своей стороне дивана.
— Это не я пересекла центральную линию, — поддразнила она с улыбкой, которая заставила меня снова напрячься.
Выбрав фильм, мы сидели и смотрели, оба украдкой бросая косые взгляды. Есть такая поговорка: «Лошадь вывели из сарая». Да, лошадь вывели из сарая, и она не собиралась туда возвращаться. Ни за что. Ни в коем случае. Эта лошадь разгуливала на свободе и нарушала мой тщательно выстроенный контроль. Но я не стал жаловаться, когда она подвинулась. Или, когда она прижалась к моему боку. Нет. Я поднял руку и наслаждался ее изгибами, ее доверием. Я не стал жаловаться, когда она легла в мои объятия. Нет, черт возьми, я держался и запоминал каждую секунду.
Я проснулся от того, что открылась дверь, и я потянулся за пистолетом, которого там не было. Но Хавок была рядом, и, поскольку ее хвост медленно вилял, ударяясь о твердое дерево, я понял, что это должна быть Хэйли. Ага. Она вошла на цыпочках, потом увидела нас на диване, и ухмыльнулась, прежде чем проскользнуть в комнату для гостей.
Я снова опустил голову, вдыхая цитрусовый аромат волос Эллы, и крепко обнял ее за талию, чтобы она не упала с дивана. Я бы спал, растянувшись на четырех досках, если бы это означало, что я могу обнять ее.
Не успел я заснуть, как снова услышал шаги, но на этот раз они доносились сверху. Прямо надо мной появилось лицо Кольта, и паника в его глазах говорила о том, что ему все равно, что я обнимаю его мать.