Большой палец Бекетта провел по костяшке моего пальца, но он промолчал. Он ничего не мог сказать — мы оба это знали.
— Ты был в ярости? Когда он умер? — спросила я, отрывая взгляд от Мэйзи, чтобы посмотреть на Бекетта.
Его взгляд переместился вниз.
— Да.
— На Бога, — предположила я.
— На себя. На каждого солдата в нашем подразделении, который не спас его, не получил ту пулю. На правительство за то, что оно послало нас туда. На… — он сглотнул. — …Повстанцев, которые спустили курок. На всех, кто жил после его смерти.
— Как ты это пережил? — он был так спокоен, как озеро в пять утра, пока ветер не потревожил его поверхность.
— С чего ты решила, что это так? — его глаза встретились с моими, и я увидела в них боль, которую он тщательно скрывал. Насколько глубокой она была? Сколько вреда было нанесено ему за эти годы?
Бекетт Джентри знал обо мне почти все, что только можно было знать, и все же я ничего не знала о нем. Потому что я не спрашивала? Потому что я была так поглощена Мэйзи? Кольтом? Потому что втайне не хотела знать?
— Иногда мне кажется, что я не знаю тебя по-настоящему, — тихо сказала я.
Уголок его рта приподнялся в кривой полуулыбке.
— Может, ты и не знаешь многого о моем прошлом, но поверь, ты знаешь меня настоящего, а это гораздо важнее.
Прежде чем я успела задать ему еще один вопрос, дверь открылась, и вошла доктор Хьюз. На ней были джинсы и блузка, а также стандартный белый халат.
— Привет, Элла.
— Доктор Хьюз, — ее имя прозвучало с облегчением.
— Как дела? — она взяла в руки карту, лежащую на краю кровати.
— Мы ждем, когда лекарства подействуют или не подействуют, — откажут органы Мэйзи или нет. Будет она жить или умрет.
— Многообещающе, — сказала она, приподняв брови.
— Виновата, — ответила я.
Она посмотрела на Бекетта, а затем на наши соединенные руки.
— А, это Бекетт Джентри, — сказала я, освобождая руку и похлопывая его по плечу. Отстой.
— Он… — черт возьми, кто он? Как я должна его представить? Он не был моим парнем. Этот парень даже не поцеловал меня, хотя был рядом двадцать четыре на семь.
— Я лучший друг ее покойного брата, — объяснил он, вставая и подавая руку. — Как я понимаю, вы — специалист по нейробластоме Мэйзи. Она вас обожает.
Доктор Хьюз пожала ему руку и улыбнулась.
— Что ж, я, конечно, рада это слышать. Мэйзи — моя любимица. И я рада познакомиться с вами, мистер Джентри. Элла определенно нуждалась в поддержке. Я рада, что она ее получила.
— Я буду здесь до тех пор, пока она во мне нуждается, — он ответил на вопрос, который она не задала, и ее глаза стали мягкими.
Еще одна пылинка.
Затем мы перешли к делу. Она задала несколько вопросов и проверила карту Мэйзи на предмет последних анализов. Она слушала ее дыхание, проверяла капельницы и следила за давлением.
— Насколько мне нужно волноваться? — спросила я, зная, что она не станет меня запугивать.
Она глубоко вздохнула и снова пролистала карту.
— Я не знаю и не могу сказать, пока мы не увидим, как она реагирует на лекарства. Могу сказать, что сейчас ей гораздо лучше, чем было бы через несколько часов. Вы спасли ей жизнь.
— Кольт спас, — мягко сказала я.
— Эти двое, — она слегка хихикнула. — Одна душа, разделенная между двумя телами.
— Он сказал, что услышал ее плач во сне, — сказал Бекетт. — Проснувшись, он зашел в ее комнату и обнаружил, что она горит.
Я повернула голову в его сторону, размышляя, когда Кольт… Когда я была в грузовике, а Бекетт разговаривал с Кольтом на крыльце. Благодарность, которую я испытывала к Бекетту за его связь с Кольтом, немного сменилась ревностью к тому, что он знает моего сына так, как не знала я.
Потому что Бекетт был рядом чаще, чем я.
— Что дальше? — спросила я, желая забыть об этом.
— Это займет несколько часов, но как только мы убедимся, что лекарства работают…
— Не с этим. С лечением. Заглядывать наперед и все такое, — я не хотела думать о том, что не могла контролировать. Я хотела сосредоточиться на том, что могла. Что исследовать дальше, к чему ее готовить. С этим я могла справиться.
Доктор Хьюз кивнула, как будто поняла, а затем села на последний пустой стул в комнате, облокотившись на маленький столик.
— Мы должны были встретиться на следующей неделе, — сказала она.
— Верно.
— Ты уверена, что хочешь сделать это сейчас?