— Очень сильно.
Мы вели молчаливую войну, каждый пытался заглянуть в глаза другому. Через несколько ударов сердца я сдалась. Это он пытался помочь, а я просто упрямилась ради личного пространства, которое мне на самом деле не нужно.
— Больница в Денвере, где ей сделали операцию, не входит в страховку. Это значит, что, когда она посещает доктора Хьюз, или когда ей делают операцию, или когда проходит лечение, все это не покрывается моим страховым полисом.
— Это…? И что теперь?
— Я справляюсь. Но этот препарат не покрывается страховкой. Или пересадка стволовых клеток, которую доктор Хьюз уже предложила.
— Так какие есть варианты?
— В финансовом плане?
Он кивнул.
— Я не могу претендовать на государственную помощь, не тогда, когда имею «Солитьюд». В первый месяц ее лечения у меня закончились сбережения, а ее операция уничтожила последнюю страховку Райана. В прошлом году я заложила «Солитьюд» под ремонт, так что это тоже не вариант. Даже продажа недвижимости сейчас едва ли позволит покрыть расходы. Так что мне остается стать супер-тайным грабителем банков или раздеваться в Интернете для сайта singlecancermoms.com.
— Это не смешно.
— Я не смеюсь, — на мгновение между нами воцарилось молчание, пока он переваривал сказанное мной. Он медленно пережевывал, словно обдумывал мои слова. — Послушай, я не единственная, с кем такое случается. Страховые компании постоянно отказывают в лечении. Или советуют выбрать менее дорогие варианты, которые они покроют. Незапатентованные лекарства, другие больницы, альтернативные методы лечения и тому подобное. Есть планы оплаты и гранты для тех, кто может на них претендовать, а некоторые испытания покрывают расходы на лекарства.
— Есть ли альтернатива этому препарату?
— Нет.
— А если она не получит его?
Моя вилка ударилась о тарелку, и я медленно перевела взгляд на него.
— А если она не будет реагировать на этот препарат?
Мускулы на его челюсти напряглись, а глаза стали жесткими. Это был не тот парень, который нежно завязывал бутсы моему сыну или обнимал мою дочь. Это был парень, который зарабатывал на жизнь убийством людей.
— Ты хочешь сказать, что жизнь Мэйзи находится в руках не только врачей… но и страховой компании? Они решают, жить ей или умереть?
— Не так многословно. Они не решают, может ли она пройти лечение, а лишь оплачивают его. Остальное — на мне. Именно я должна посмотреть на ее врачей и сказать, могу ли я позволить себе такую цену за жизнь моей дочери.
На его лице промелькнул ужас, этот парень видел и делал такое, что мне, наверное снилось бы в кошмарах.
— Неплохо закручено, да? — спросила я с насмешливой улыбкой.
— И сколько же?
— Какая часть тебя интересует? Двадцати тысячедолларовые химиотерапии, которые она проходит раз в месяц? Сто тысячедолларовая операция? Лекарства? Поездки?
Он выдохнул, опустив руки на колени.
— Сколько стоит препарат?
— Наверное, пятьдесят тысяч, плюс минус. Но это жизнь Мэйзи. Что я должна сказать? Нет? Пожалуйста, не спасайте моего ребенка?
— Конечно, нет.
— Именно. Так что я что-нибудь придумаю. Вероятно, ей понадобится два курса этого препарата, а затем пересадка стволовых клеток — в среднем около полумиллиона.
Он побледнел.
— Полмиллиона долларов?
— Да. Рак — это бизнес, а бизнес — это хорошо
Он отодвинул свою тарелку.
— Кажется, у меня пропал аппетит.
— И ты удивляешься, почему я худею, — пошутила я.
Он не рассмеялся. На самом деле он ответил мне не более чем односложно, пока мы шли обратно наверх. Я почти чувствовала себя виноватой за то, что выплеснула на него все, но мне было приятно поделиться всем этим, признать, что многое из этого было несправедливо.
Он просидел рядом со мной всю ночь, ни разу не пожаловавшись на стулья или мониторы. Он следил за каждым уровнем, как ястреб, пролистывал брошюры, люди ходили по коридору снаружи. Он переписывался по FaceTime с Кольтом и Хавок, приносил кофе и читал папку Мэйзи, которая на данный момент была для меня более личной, чем дневник. Он придвинул свой стул как можно ближе к моему, и когда я заснула около полуночи, то легла на его плечо. Бекетт был всем, в чем я отчаянно нуждалась последние семь месяцев. Что я буду делать, когда он неизбежно уедет? Теперь, когда я знала, каково это, иметь кого-то вроде него в такие моменты, в его отсутствие будет в тысячу раз труднее.
Проснувшись, я обнаружила, что Бекетт стоит у кровати Мэйзи. Он смотрел на меня с огромной ухмылкой, когда вошел доктор.
Спотыкаясь, я поднялась на ноги, протерла глаза от сна и ахнула. Мэйзи сидела, широко улыбаясь и смотрела на меня ясными глазами.