Глаза парня сузились в мою сторону, а затем в сторону Хавок.
— Ты ведь новенький, верно? Солдат? И собака?
Головы повернулись в мою сторону.
— Это мы. Теперь, если мы закончили тратить дневной свет, можем выдвигаться?
Он сделал жест «приглашения» в сторону маршрута, и мы отправились в путь. Я затянул небольшой рюкзак на спине и застегнул молнию легкой флисовой куртки на груди. Было уже прохладно, и дальше будет только холоднее.
— Черт, это будет непросто, — сказал Гутьеррес, шагая рядом со мной.
— Нет смысла говорить, когда миссия предельно ясна.
— Понял.
Мы всей группой подключили рации и пошли по тропе, пересекая мост, который открывал вид на Теллурид. Здесь действительно было потрясающее зрелище: горы возвышались по обе стороны от нас, устремляясь в небо. Примерно в двадцати ярдах впереди другая собака бежала по лугу, который шел рядом с нами. Хавок оставалась рядом со мной, ее шаги и дыхание были ровными.
— Я видел тебя в центре города с Эллой Маккензи, — сказал Гутьеррес, нарушив тишину, которой я наслаждался.
— Вероятно.
Марк мне вполне нравился, пока мы были на службе, и я иногда предпринимал попытки завязать с ним разговор, но Элла не входила в список моих разрешенных тем.
— Между вами что-то есть? — спросил он в стиле разговоров в раздевалке.
— Будь осторожен, — предупредил я.
— Эй, я знаю Эллу. Она хорошая девушка. Я дружил с ее братом. Он умер. Ты ведь знаешь об этом, да? Около шести месяцев назад.
Мое сердце заколотилось.
— Да, я знаю.
— У нее есть дети. Хорошие дети.
— Да, — к чему этот парень клонит?
Он вздохнул, нервно покручивая козырек на кепке. Этот парень был бы легкой добычей за покерным столом.
— Послушай, я не пытаюсь быть любопытным.
— Конечно, пытаешься. Вопрос в том, почему?
Он посмотрел назад и увидел то, что я уже знал. Между нами и ближайшими членами команды было около двадцати футов. Достаточное расстояние, чтобы поговорить наедине.
— Я просто пытаюсь присмотреть за ней.
— Приятно слышать.
На всей планете не было ни одной души, которая заботилась бы об Элле больше, чем я и, хотя это было почти мило — его забота, она была совершенно лишней.
— Я серьезно. С ней происходит чертовски много всего. Потеря родителей и уход Джеффа…
— Ты знаешь Джеффа? — мои шаги замедлились бы, если бы мое тело не было на автопилоте, привыкшее действовать, когда мои мысли уходили куда-то в сторону.
— Знал Джеффа, — поправил он. — Я общался с его старшим братом, Блейком.
— Одно имя лучше другого, — пробормотал я.
Гутьеррес рассмеялся.
— Это правда. Они оба такие — притязательные засранцы. Дети из трастовых фондов, которым не пришлось бороться ни дня в своей жизни. Оба получили свое состояние, а теперь еще и работу.
Ненависть пронзила меня, словно кислотный яд, горящий в моих венах. Конечно, у него все было легко, пока Элла вкалывала как проклятая.
— Так ты знаешь, где он?
— Конечно. Он работает в компании своего отца в Денвере. Помолвлен с дочерью политика, если его Facebook не врет.
Я запомнил эту информацию, чтобы реализовать план, который вынашивался с тех пор, как я пообещал Мэйзи, что она не умрет.
— В любом случае, у вас с Эллой все серьезно? — он бросил на меня косой взгляд, и я посмотрел на его руку. Красивая широкая золотая цепочка. Хорошо. Я не был в настроении драться с парнем. Не тогда, когда я не мог быть уверен, что не выбью из него все дерьмо.
— Мы друзья, — сказал я безразличным тоном. — Я просто помогаю ей.
Он, казалось, размышлял над этим минуту, а потом кивнул.
— Хорошо. Это хорошо. Ей сейчас нужна любая помощь, которую она может получить со своими детьми.
— Нет, — уточнил я, сканируя глазами линию леса на случай, если мы найдем нашу туристку. — Ей не нужна помощь, она и так со всем справляется сама. Но я должен ей помочь. Я не хочу, чтобы она справлялась с этим в одиночку. В этом есть разница.
Гутьеррес снова кивнул, как кукла, но искренне. Может быть, я слишком много времени провел среди солдат. Может, гражданские болтали о своих чувствах во время походов в горы. Может, это я такой замкнутый, а не он такой любознательный.
— Извини, парень. Просто… это маленький город, а ты новенький. И после потери Райана я знаю, что она страдает. Они ведь даже не сказали ей, что произошло.
Конечно, не сказали. Потому что, когда задания шли не так, как надо, если солдаты не погибали, а теряли сознание, их вывозили повстанцы в пустыню, снимали с них форму, связывали, затыкали рот, пытали и стреляли в затылок, когда на них были одни трусы, военные обычно скрывали это от их семей, говоря, что это секретная информация. Никто не хотел думать о том, что такое может случиться с их братом.