Мы им понравились! Мы были в десятке лучших колорадских курортов! Я прижала журнал к груди и позволила радости охватить меня. Такие моменты случаются не каждый день и даже, кажется, не каждое десятилетие.
— Чистое Колорадо это то, что мы имеем, когда туристы уезжают домой, — пробормотал Ларри, но тут же улыбнулся.
Зазвонил телефон, и я услышала, как Хэйли ответила на звонок.
— Готова поспорить, что места уже заняты! — пропела Ада, когда Ларри закружил ее в танце по периметру стола.
С такой характеристикой так и будет, без всяких сомнений. Мы собирались сорвать куш, и очень скоро. Мы сможем выплатить ипотеку и кредит на строительство домиков на южной стороне.
— Элла, звонят из школы, — позвала Хэйли.
Я бросила журнал вместе с остальной почтой и направилась к телефону.
— Это Элла Маккензи, — сказала я, приготовившись услышать все, что Кольт сделал, чтобы разозлить свою учительницу.
— Миссис Маккензи, это медсестра Роман из начальной школы, — в ее голосе было больше, чем беспокойство поэтому я не стала уточнять мое семейное положение.
— Все в порядке?
— Боюсь, что Мэйзи здесь. Она упала в обморок на игровой площадке, и у нее высокая температура.
Обморок. Температура. Глубокое, тошнотворное чувство, которое можно описать только как плохое предчувствие, охватило мой живот. Доктор Франклин что-то упустил.
— Я сейчас приеду.
Глава третья
Бекетт
Письмо # 6
Дорогой Хаос,
Вот еще одна порция печенья. Спрячь их от моего брата. Нет, я не шучу. Он бессовестный вор, когда дело касается печенья. Это рецепт нашей мамы, ну, точнее, нашей бабушки, а он зависим. После того как мы потеряли родителей, отец отправился в Ирак, а мама месяц спустя попала в автокатастрофу после его ухода, я уверена, что он тебе уже рассказывал, они всегда были на кухне, ждали нас после школы, после душевных терзаний, после побед и поражений в футбольных матчах. Они напоминают ему дом. И теперь у тебя есть частичка моего дома.
Ты спросил меня кое о чем в своем первом письме, когда это было? Месяц назад? В общем, ты спросил, каково это быть центром чьей-то вселенной. Тогда я не знала, как ответить, но теперь, кажется, знаю. Честно говоря, я не являюсь центром чьей-либо вселенной. Даже для моих детей. Кольт яростно независим, и он уверен, что ему поручено лично следить за безопасностью Мэйзи и моей.
Мэйзи уверена в себе, но ее спокойствие можно принять за застенчивость. Забавно? Она не застенчива. Она до смешного хорошо разбирается в людях и может распознать ложь за милю. Хотела бы я обладать такой же способностью, потому что если я чего и не выношу, так это лжи. У Мэйзи невероятное чутье на людей, которое она точно не получила от меня. Если она с тобой не разговаривает, то это не потому, что она зануда, а потому, что она просто считает, что человек не стоит ее времени. Она была такой с самого детства. Ты либо нравишься ей, либо нет.
Кольт… он дает всем шанс, и второй шанс, и третий… ты понял. Наверное, это у него от дяди, потому что я могу признаться, что никогда не давала второго шанса, когда дело касалось причинения боли людям, которых я люблю. Как бы мне ни было стыдно признаваться, я до сих пор не простила отца за то, что он бросил нас, за выражение лица моего брата или за ту легкую ложь, что он просто уедет в командировку на несколько недель… а потом не вернулся. За то, что из-за службы он решил развестись с моей матерью. Черт возьми, прошло уже четырнадцать лет, а я до сих пор не простила офицера, отдавшего приказ, из-за которого его убили, за то, что он во второй раз разбил сердце моей матери. Я действительно ненавижу это в себе. Да, Кольт определенно получил свое мягкое сердце от моего брата, и я надеюсь, что он никогда его не потеряет. В свои пять лет мои дети уже стали лучшими людьми, чем я когда-либо буду, и я до смешного горжусь ими. Но я не центр их вселенной. Я скорее их притяжение. Сейчас они крепко привязаны ко мне, их ноги стоят на земле, их путь очевиден. Моя работа — держать их, рядом со всем, что обеспечивает их безопасность. Но когда они подрастут, я смогу немного расслабиться, перестать так сильно тянуть. В конце концов, я отпущу их в полет, и буду подтягивать к себе только тогда, когда они попросят или им это понадобится. Черт, мне двадцать четыре года, а иногда меня все еще нужно подтягивать. Честно говоря, я не хочу быть центром. Потому что что происходит, когда центра больше не существует? Все сходят с орбиты. По крайней мере, так было со мной. Так что с гравитацией у меня все в порядке. В конце концов, она управляет приливами и отливами, движением всего сущего и даже делает жизнь возможной. А потом, когда они будут готовы летать, может быть, они найдут кого-то другого, кто будет держать их ноги на земле. А может быть, они полетят вместе с ними. Я надеюсь, что будет и то, и другое.