ТРЕТЬЕ ПИСЬМО
Его предваряли слова:
Если ты читаешь это, мой избранник, значит, два твоих предыдущих желания уже исполнены. У тебя осталось третье и ПОСЛЕДНЕЕ. Потому, тысячу раз подумай, стоит ли тебе читать дальше, или же закрыть книгу до ещё более худших времён. Причём, я бы настоятельно порекомендовал второе. Решать тебе, избранный. Но если всё же решишь поступить первым способом, то помни о том, что был ты предупреждён.
После шли пространные философские рассуждения об относительности добра и зла, сводящиеся к тому, что умозаключения о том, что есть зло, а что есть добро, зависят только лишь от навязанных догм.
В заключение главы было сказано:
Понятия добра и зла, принятые в этом мире, и считающиеся в нём незыблемыми – суть произвол Белого Брата, узурпировавшего универсум. Никоим образом, оные не являют собой Высшей Истины. Знай же это, избранник!
Но на этом третье письмо, в отличие от двух первых, не оканчивалось. За ним следовал постскриптум:
P.S. Надеюсь, ты не забыл, мой избранник, о чём был предупреждён в начале сего письма, не забыл о том, что я не советовал тебе читать дальше. Но ты сделал иной выбор. Что ж, будь по-твоему!
Дважды книга помогла тебе. Поможет и в третий раз. Но всё имеет цену свою и плату. Настало время возвращать долги.
В преамбуле сообщалось, что в книге содержится три главы – три письма, адресованных только тебе. Теперь же сознаюсь: в моём сочинении наличествует ещё одна глава, ещё одно письмо – последнее. Прочтение его и будет твоей платой, мой жадный до желаний друг.
P.P.S. Прочесть последнее письмо ты должен в течении недели от того момента, как изъявишь своё последнее, третье желание. Ежели не сделаешь ты указанного, то всё ранее исполненное, уничтожится, а самого тебя ожидает скорая гибель.
В груди у Генриха похолодело, а руки охватила противная мелкая дрожь.
«Проклятый безумец! – воскликнул он мысленно, – разве не было тебе изначально известно, чем заканчивается якшанье с дьяволом?!»
Но перед внутренним взором его стоял образ любимой матушки, которая таяла, словно лучина, чьей жизни осталось всего лишь на несколько вздохов…
Генрих, сжав зубы, с яростью захлопнул коварную книгу, и простонал: «Желаю: матушка жива и здорова».
Наутро господин Нойманн явился в дом Беккеров с печальною миссией – засвидетельствовать смерть своей пациентки. Насколько же он был удивлён и обрадован, когда обнаружил её в сознании и улыбающейся. Фрау Беккер уже с аппетитом позавтракала наваристым куриным бульоном, и выведывала у сиделки все самые свежие новости.
На третий день больная встала на ноги, а к концу недели, к величайшему изумлению доктора, имела и вес, и вид, свойственные ей до начала болезни.
С тяжким, дурным предчувствием раскрыл Генрих окаянную книгу. Какую злую шутку сыграет с ним лукавый дьявол? Какую ещё плату запросит он?
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО
Поздравляю тебя с исполнением всех желаний, избранник!
Пробил твой час. Пришла пора узнать страшную тайну, сполна уплатить свой долг и стать зачинателем величайшей миссии, призванной восстановить истинную справедливость. Будь горд собою, ибо тебе уготована небывалая честь. Внимай же, первый из избранных!
Во тьме и хаосе невероятных глубин сокрыта безмерная сила. Она бы могла двигать миры, зажигать и гасить светила, повелевая вселенной, творя и разрушая всё сущее. Мощь миллионов солнц – лишь жалкая капля в сравнении с этим могуществом. Но оная сила молчит, пребывая в забвении и отдалении, бессчётное множество тысячелетий. Причины того – чары, наложенные на Врата Глубины, врата царства, где обитает сила.
Сила эта – есть Он. Тот, кто соткан из чёрного пламени. Тот, кто создан из бесконечности мирового эфира. Тот, кто вылеплен из вечности времени. Тот, кто является существом столь величественным и непостижимым, что любое его описание через сравнение будет невероятно грешить против истины.
Облик Его ввёл бы в гибельный ужас любого из сынов человеческих. А взгляда Его не выдержит ни один из живущих, с жизнью своею не распрощавшись. Чёрный, невероятно огромный, шагает Он сквозь пустоту на мускулистых, покрытых шерстью ногах. Переваливается с боку на бок его грузное, необъятное, словно гора, волосатое тело. На пальцах рук и ног Его острые когти – каждый размером в высокую башню. Сверкают ужасные когти во мраке холодным металлом. Рвут эти когти ткань пустоты под Его ногами, оставляя за собою шрамы прорех, везде где прошёл Он. И зияет сквозь эти прорехи бесконечная бездна. Голова Его напомнила бы смертному голову свирепого льва, только величиной своею, она превышает Большого сфинкса Египта. Рот же Его, усеянный частоколом острых клыков, громадных, как скалы, смертный сравнил бы либо с пастью дракона, либо с зевом Левиафана. Глас Его оглушительнее грохота тысяч лавин, громче взрыва сотни вулканов. О том, каковы Его очи ничего невозможно сказать, ибо несут они молниеносную гибель любому, попавшему под взор их. Таков он, неявленный властелин мира.