Это снимало вопрос о том, брал ли адмирал газету в доме викария. Оставались два варианта. Или он вернулся в дом, взял газету, а затем снова вышел. Или встретил кого-то на улице, и тот человек по какой-то причине дал ему газету.
Раздраженный долгим отсутствием Эмери, Ридж отправился на его поиски. В зале дворецкого не было, однако там стоял полицейский констебль Хемпстед.
– Прибыл доложить, что тело отправлено в похоронную контору, сэр. Я сдал его по всей форме и получил расписку.
Инспектор заморгал. Вот что значит расторопность.
– Хорошо, – кивнул он. – По-моему, вы говорили, что этот дом не на вашем участке?
– Не на моем, сэр, но ведь там обнаружили труп.
– И вы считаете своим долгом проследить, чтобы его присутствие должно быть надлежащим образом задокументировано?
– Это на ваше усмотрение, сэр.
Ридж улыбнулся. Он знал, что смышленому молодому констеблю не терпится поучаствовать в настоящем расследовании.
– Ну хорошо, – сказал он. – Вот вам задание: отправляйтесь в лодочный сарай и выясните у сержанта Эпплтона, обнаружил ли тот что-нибудь важное. Нет, я с вами. Если там что-то есть, я хочу сам это увидеть. К тому же нельзя держать в сарае сержанта целый день.
Забыв о газете, инспектор Ридж вместе с констеблем Хемпстедом направились через парк к лодочному сараю. По дороге спросил подчиненного, не заметил ли тот в этом деле чего-либо необычное, привлекающее внимание.
– Кое-что, сэр. Прежде всего, одежда на трупе была почти сухой, а на спине – совсем сухой. Но вчера вечером выпала густая роса. Если бы он пролежал в траве или даже в лодке, начиная с полуночи – как вы помните, сэр, доктор Грайс датировал время смерти примерно полуночью, – то разве его одежда не намокла бы?
Инспектор Ридж с интересом посмотрел на констебля:
– Из чего вы делаете вывод…
– Что адмирала убили в помещении и оставили там – по крайней мере, под крышей – на некоторое время после убийства.
Инспектор молчал так долго, что Хемпстед испугался, не превысил ли он свои полномочия. Однако как только они дошли до лодочного сарая, Ридж произнес:
– Верно подмечено, вернемся к этому позднее. А, Эпплтон, извините, что заставил вас ждать. Что-нибудь нашли?
Сержант уголовной полиции Эпплтон был крепким мужчиной с серьезным и значительным лицом. Его талант сыщика проявлялся скорее в упорстве обнаружения и прослеживания мелких улик, чем в способности выстраивать версии на их основании.
– Только два подозрительных обстоятельства, сэр. Лодка чистая и довольно мокрая изнутри – похоже на то, что ее недавно отдраили. Это первое. Второе – она поставлена носом к берегу. Сыновья викария утверждают, будто адмирал всегда швартовал лодку к берегу кормой, чтобы в случае необходимости можно было отплыть, не теряя времени на разворот.
– А, морская косточка? Это следует отметить. Больше ничего? Ни крови, ни признаков борьбы, ни следов обуви, ни отпечатков пальцев?
– Первые два отсутствуют, сэр. Есть парочка отчетливых следов ног, которые я прикрыл досками, и, похоже, здесь множество отпечатков пальцев – по всей лодке и на веслах.
– Придется осмотреть их. Версии есть, Эпплтон?
– Никаких, сэр.
Инспектор уселся на берегу реки и жестом пригласил своих подчиненных последовать его примеру.
– Закурим? – предложил он, вынимая из кармана трубку. – Когда куришь, лучше думается, а думать нам сейчас необходимо. Самое первое – шляпа викария. Почему она оказалась в лодке?
– Подброшена виновным в убийстве, чтобы навести подозрения на викария, – предположил сержант Эпплтон.
– Варианты есть, Хемпстед?
– Да. Викарий сам ее там оставил, а потом забыл об этом.
– Он заявил, что шляпа была у него на голове, когда вчера вечером он провожал адмирала после ужина, и что оставил ее на скамейке в беседке.
– А если викарий после этого поплыл на лодке, сэр?
– Вы имеете в виду… ладно, не важно, что вы имеете в виду. А зачем обрезали носовой фалинь?
– Кто-то очень торопился, – произнес Эпплтон.
– Кто-то хотел навести на мысль, что лодку украли, – пробормотал Хемпстед.
– И уключины были сняты, – продолжил инспектор, внеся свою лепту в предположения, – или оттого, что тело перебросили в лодку викария из другой посудины, а затем резанули и пустили ее дрейфовать. Вас устраивает подобное объяснение, Хемпстед, а?
– Да, сэр.
– А теперь, может кто-нибудь объяснить, почему труп обнаружили именно там и тогда? – спросил инспектор, мысленно добавив: «И именно это тело?»
Сержант Эпплтон оживился:
– Сэр, я над этим поразмыслил, пока тут ждал. Если убийство было совершено в полночь, как утверждает доктор Грайс, и лодку пустили в дрейф, ее бы унесло прямо в море, потому что тогда был полный отлив. Моя версия такова: убийство совершили в нескольких километрах выше по течению, и прежде чем лодка доплыла до Уинмута, отлив сменился приливом и лодку принесло обратно туда, где ее и обнаружили.