Аббат посмотрел, как она это делает, и несколько раз судорожно сглотнул.
— Если позволите, я бы предпочел, чтобы вы вошли туда одна, — пробормотал он.
Грейс понимающе кивнула, передала ему мокрую от дождя парку, взяла факел и толкнула дверь кончиками пальцев.
5
Ослепленная пламенем факела, Грейс не сразу разглядела келью в форме наконечника стрелы. Вход представлял собой наиболее широкую часть, а дальше комната сужалась до небольшого вытянутого оконца, перед которым стояло распятье. На одной из стен тесаного камня висела грубо сделанная полка; помимо нее меблировку составляли узкий рабочий стол перед окном, стул, сейчас опрокинутый, массивный дубовый шкаф и скромная кровать, половина простыней которой свисала до пола. Воздух был наполнен отвратительным запахом.
Грейс сдержала приступ тошноты. Она осмотрела постельное белье и скорее угадала, чем увидела, вцепившиеся в простыню пальцы, словно хотевшие ее сорвать. Рука, которую она разглядела, была изогнута, заломлена за спину, а тело лежало на холодных плитах пола. Сначала в пламени факела она увидела широко раскрытые глаза мертвого, потом его смертельно бледное лицо, посиневшие губы и голову, повернутую направо. На молодом человеке, очевидно, было ночное одеяние: широкие кальсоны и белая футболка с длинными рукавами.
Грейс опустилась на корточки возле тела, стараясь дышать только ртом. И тут она четко увидела отеки под глазами, сломанный нос, свернутую набок, словно у испорченной куклы, нижнюю челюсть, а главное — ту белесую, подкрашенную кровью субстанцию, что вытекла из носа и засохла на верхней губе.
Грейс коснулась пальцами затылочной части черепа, и рука ее скользнула по лужице желеобразной крови, которую она стерла своим прикосновением. Она ощупала заднюю часть черепа, и часть кости показалась ей мягкой и очень легкой. Жертва умерла от удара? Чтобы удостовериться, что ничего не пропустила, Грейс еще больше повернула голову мертвого. Она не обнаружила никакой другой раны, но была удивлена тем, как свободно голова повернулась набок, хотя уже должно было наступить трупное окоченение. Какой-то неизвестный ей биологический феномен или время смерти было более поздним, чем ей указали?
Грейс не нравилась эта ситуация. Если хорошенько подумать, она была одна в этом изолированном монастыре, где никому не могла доверять. Даже аббату Кэмерону, на первый взгляд столь сильно потрясенному убийством своего жильца.
Она повернулась к входной двери. Аббат шагал туда и обратно по коридору, перебирая пальцами четки. Успокоившись, она вставила факел в подставку, закрепленную на стене комнаты, убрала пистолет в кобуру и достала из внутреннего кармана жакета телефон. Она сфотографировала тело и комнату с разных ракурсов, стараясь взять крупным планом все видимые раны на теле жертвы.
Медэксперт не сможет сюда прибыть до окончания бури, а если убийца все еще находится в монастырских стенах, он не замедлит догадаться о присутствии здесь полиции. И как он среагирует? Времени было в обрез. Хотя так было не принято, но она отослала снимки Уолласу Мюррею, сопроводив их сообщением:
«Время обнаружения тела: 2:15 ночи, по показаниям свидетеля. Первые выводы? Соображения относительно белой субстанции под носом? Отметить гибкость трупа при повороте головы и легкость черепа».
В ожидании ответа она начала осмотр кельи.
Учитывая опрокинутый стул, смятые простыни и, главное, состояние тела жертвы, не было никаких сомнений в том, что молодой человек пытался оказать убийце сопротивление. Эта борьба должна была произвести шум, но не достаточно сильный, чтобы встревожить монахов, спавших в противоположном конце монастыря.
Грейс открыла дубовый шкаф, где обнаружила кое-какую одежду, две пары обуви, пустой чемодан и паспорт, лежавший на этажерке. Он был выдан на имя Антона Сьюйака, родившегося 25 октября 1995 года в Эдинбурге. Она немедленно сообщила имя убитого Эллиоту Бакстеру, чтобы тот собрал все возможные сведения об этом человеке, который, судя по паспорту, ни разу не выезжал за границу. К текстовому сообщению она приложила фото жертвы.
Грейс закрывала шкаф, когда услышала голоса в коридоре. А ведь аббат уверял, что в течение по меньшей мере часа сюда никто не придет.
Она подкралась к приоткрытой двери и прислушалась.
— Но вы ска… сказали, что… что присоединитесь к нам… и не… не идете!
Голос, хотя и принадлежал мужчине, был очень высоким; неизвестный говорил торопливо, со странным выговором.
— Брат Колин, я повторяю вам, что пошел за новыми сменными факелами, потому что буря продолжается.