Раздавались какие-то звуки, треск, и скоро русалка продолжила. Человек в платье что-то говорил, а потом к ней подошел еще один, с бородой, она спутала его с отцом Амали, потому что он был с бородой. Но он не хромал. Он был грубый, злой. Наверно, хромают только хорошие люди, вон брат моего принца... Амаль смущенно замолкла и, видно, пропустила несколько фраз. Продолжала: ее стали хватать, тащить куда-то, она вывернулась, хотя это было нелегко! Люди не скользкие, и она как человек, не скользкая, очень неудобно. Но она выскользнула, добежала до речки, а люди за нею. Схватили опять, она прыг в воду, и злого человека утянула за собой. Он хотел выплыть, но она не дала. А кровь людская хороша, но только смешанная с водою. На воздухе - тяжкая, как песок.
Она наблюдала из-под воды, как люди, которые отвезут ее к суженому, идут за той же женой в платье в лес. И пошла за ними, потому что их тоже станут хватать, а то и убьют и отберут все, что их.
Принц спросил, творится ли такое под водою. Русалка радостно защелкала, Амаль пересказала: а как же. Если у тебя много сокровищ, на тебя нападут. Если ты не сможешь отстоять их, то ты их не заслуживал.
Какое варварство, сказал Вигго.
Не так ли у нас самих устроено, спросил принц. Особенно в смысле сношений между державами.
Русалку попросили больше не отлучаться, а Амали посоветовали глядеть за нею, иначе за пропажу спросят с нее.
Они ехали медленно, русалка спрашивала то и дело, долго ли еще. Вот это дом моего мужа? Вот этот? Они ехали мимо деревень, пропускали остовы башен. Солнце перекаталось по небу и висело теперь над левым плечом. Русалка пристроилась рядом с Амалью, легла ей головой на колени и задремала.
- А около дворца растет крапива? - спросила вдруг рыбацкая дочь, поглаживая ее волосы.
- Растет, - сказал Вигго.
Простолюдинам только бы найти сорную траву, подумал принц.
- Вы бы сорвали да постегались, - сказала рыбацкая дочь. - Батюшка мой тоже ногу поломал, мучается теперь, а как постегает - говорит, полегче, кровь лучше бежит. Чешется, правда!
Вигго нахмурился. Принц переглотнул и не отвечал. Потом тронул Дерину бока, обогнал повозку.
В мареве над дорогой мерещились паруса.
До самой остановки, скромного городишка с трактиром в предместьях, обернулся только раз, когда Амаль принялась напевать.
Вигго встал караулить под дверью у дам, не надеясь на сквайров. Одного из них отправил под окна: невысоко, выпрыгнут и будут таковы. Русалка не зря покрикивала в дороге, что она расскажет мужу, что они запрещают ей ходить, где она хочет и когда хочет, и он удавит их водорослевой веревкой! Амаль зашептала, и русалка сказала: да, и повесит! И отрубит голову! У нас тоже отрезают головы, а потом суют во рты пузыри с воздухом, и головы плавают. А рыбки выедают глаза.
Муж вас запрет с таким старанием и усердием, что вы долго еще будете вспоминать эту дорогу, подумал принц. Караху приводили дриад на именины, он игрался с ними, запер в башне. Отпустил, только когда одна издохла. Они не могут долго без леса. Долго ли русалка сможет без моря?
Это не моя забота, сказал он себе. Вспомнил, как боялся дриад, а Карах тащил его с собою. Человек главенствует надо всякой жизнью. Даже рожденный работать, что уж говорить о рожденном править. Карах играл с ними, требовал чудес, ласкался, а Гайр вжимался в угол, потому что дриады были страшны - похожи на людей и не похожи. Прекрасные девы с мертвыми глазами и кровью - травяным соком, и зелеными губами оттого. Карах залезал им на колени, они плели ему гнездо из ветвей-рук.
Хорошо живется человеку без страха.
Принц Гайр вытянулся на кровати, макушкой уперся в одну спинку, пятками - в другую. Дамы за стенкой общались. Принц Гайр подумал, что все им здесь должно быть чужое, вряд ли рыбацкая дочь выбиралась так далеко, вряд ли русалка заплывала так высоко в реки. Таков порядок вещей: девица должна распрощаться со всем своим, даже с родными местами, чтобы замужем жить только мужним. Как матушка. Язык похож и страны похожи, но все равно каждый камень тебе скажет, что ты не дома.