- На какую, интересно знать, наживку?
- На золото и серебро, конечно, на что еще девицы ловятся? На шелка и зеркальце.
Они засмеялись, и даже сынок господина Теннри хохотнул пару раз.
Амаль вывалила рыбу в ящик со льдом, сняла с повозки пустые бочки и спросила:
- Который из принцев-то?
- Старший, который же еще, - сказал господин Теннри. - Будет над нами править рыба, а потом и рыбьи дети.
Вон оно как, подумала Амаль.
- А, это до другой придури, - сказал Стиг, подставив ладонь, а господин Теннри принялся отсчитывать в нее монетки из кошелька. - Благослови его, конечно, господь.
- Да, выдумает себе новую забаву - и все пройдет. Но пока не прошло, хотел бы я посмотреть на толпы девиц, которые под видом русалок попытаются пролезть в принцессы.
- А вот мою дочурку нарядить, - сказал Стиг, спрятал деньги. Обвел дочь рукой: - Ужели не сойдет?
Они с господином Теннри засмеялись. Амаль потерла плечо через рубаху. Сынок его конопатый тоже веселился. Вот уж кому я шею б свернула и не заметила, подумала Амаль. Расправила плечи.
Господин Теннри привычно попытался ущипнуть ее за зад, она привычно увернулась. Закинула пустые бочки на тачку и постояла немного, послушала, что еще слыхать в городе.
Ни города, ни замка отсюда не было видно, нужно было подняться на холм с церковью, спуститься с него, подняться на другой, с волшебным дубом, и уже с него можно было разглядеть вдали замковые флажки. Интересно, подумала Амаль, катя тачку по дороге к берегу, господин их, барон Хвиде пришлет своих людей искать принцу невесту или все-таки переждет? Она вполголоса затянула песню про девушку, к которой сватался лесной божок - то зайцем прискачет, то лисой, то волком. Отец ее отворачивал сватов, а потом взял и отдал - за оленя. Уж девушка плакала, плакала - а потом высушила слезы, потому что муж ее оказался других не хуже. Амаль пела уже в полный голос, когда вышла к дому. Поставила тачку, сняла бочки, отволокла под навес. Сунулась в сарай, придержав ногой дверь, подхватила лопату. Сначала, насилу отогнав чаек, зарыла рыбьи кишки. Потом взяла ведро с головами и пошла к морю - уже под песенку про оруженосца, который набрал воды в колодце забвения и напоил рыцаря, и убедил его, что рыцарь - это он. И так они обменялись местами, оруженосец гонял своего господина и в хвост, и в гриву. Потом все раскрылось, конечно, хитрому парню отсекли руки и ноги и посадили на кол. Амаль ходила по берегу по колено в воде, вылавливала ивовые ловушки и проталкивала в горлышко в виде воронки рыбьи головы. Хищные угри чуяли их, заползали внутрь, а наружу выбраться не могли. Господин Теннри всегда брал хотя бы половину угрей, а то и всех, и хозяйкам, что подходили позже, не доставалось.
Стиг часто говорил, что можно самим ездить в город, продавать рыбу там, и видеть не часть тех денег, что выручает за нее господин Теннри, а все целиком. Амаль спрашивала на это, сам ли он будет полдня идти туда и полдня обратно. А если отправит ее, то когда ходить в море? Опять запасать раз в неделю - и потом продавать тухлятину? Пусть лучше рыбаки делают свое дело, а торговцы - свое.
Честная ты у меня, вздыхал Стиг. В кого только?
Амаль пожимала плечами и говорила, что они не голодают, а скоро будет еще лучше.
Нужно только придумать, как.
Она ополоснула ведро, уложила его на бок просохнуть, вышла на берег, стянула сапоги. Сегодня удалось не черпнуть воды, но все равно. Она разделась, расстелила одежду на камне, осталась в одной шляпе, а потом сняла и ее. Распустила косы, с силой почесала в голове, разворошила кудри. Подумала: а что, получилась бы из меня русалка. Откуда принцу знать, какие они бывают? Из сказок и баллад, но так всем известно, что там сплошное вранье. Она вытянула перед собой руки, огладила предплечья по светлым волоскам. Ковырнула из-под ногтей грязь. Натянула сапоги и пробежалась по гальке к траве, взобралась выше, к краю рощи, разворошила палый лист над тайником в корнях поваленной ольхи, выволокла сверток. Вернулась к камню, развернула полотно, огладила свое сокровище: резную арфу. Поерзала на расстеленных на камне штанах, взялась за арфу, тронула струны. С силой сжала и разжала ладонь. Пальцы в мозолях от сети, натертые уже за сегодня, едва слушались. Амаль пошевелила ими, потрясла рукой и попыталась снова. Мелодию она подслушала на свадьбе стеклодува и с тех пор повторяла ее в голове, боялась забыть. Большая удача, если кто принесет в их край новую песню.
Ветер трепал волосы, бросал их в лицо, щекотал нос и засовывал в рот, и Амаль зажала арфу между бедер, скрутила волосы в узел. Снова коснулась струн. Стиг спрашивал сердито, так ли она хочет зарабатывать громадные деньги, о которых постоянно говорит.