– Что-то мы его и у вас не видим, – протянула одна из девок позади. Остальные захихикали.
– Феликс спит, – Марк развёл руками, – ему же ещё сегодня весь вечер вам на потеху выступать! Нижайше прошу прощения, дорогие мои, бежать вынужден, бежать от вас, иначе мои друзья уедут без меня, – он сложил у сердца кулачки в прощальном жесте и вприпрыжку побежал к порядком уехавшей уже телеге.
– И не забудьте! – крикнул он вдогонку, – на рыночную площадь на закате!
Ребята устало, но всё равно довольно вздохнули. Марк по долгу своей службы был вынужден зазывать народ в лавку отца, легко очаровывал людей, и потому, если он не спал на подъезде к городку, то публики всегда было много.
– Вот увидите, – заявил он, ловко вспрыгнув на телегу, – и сами придут, и всех знакомых с родными позовут. Как разгрузимся, погуляю по улицам, всех деревенских вам соберу.
Рынок был уже неподалёку. И здесь старичок не соврал: площадь была крошечная, размер с иной двор. На ней стояли несколько женщин с одеждой, мужик-мясник, да на покрывале у входа расположилась бабка со старой посудой. Они с любопытством разглядывали интересную компанию, въезжавшую на телеге. Корнелия тем временем достала из-под шкуры тамбурин с колокольчиками и принялась отстукивать звонкую мелодию. Гней что-то принялся напевать под нос, но, кажется, сделал только хуже: слышавшие его голос только качали головой и расплывались в улыбке. Хотя он, кажется, результатом был доволен.
– Я обо всём договорюсь, – заявил Марк и снова спрыгнул с телеги. – А вы езжайте и останавливайтесь уже. Эй, мастер, а не подскажешь, нужно ли нам… – он ушёл в сторону мясницкого, и его голос растворился в людском шуме и звоне колокольцев. Фауст пожал плечами.
– Ну, раз езжайте, значит, езжайте. Давай-ка доедем до края площади, вон туда, – он указал в сторону от дороги. – На пустыре дадим выступление, а чуть подальше поставим шатёр.
– Как скажете, мастер, – буркнул Гней. Он иногда обижался, что старшим назначили не его, оттого и выпендривался, если Фауст позволял себе очень уж командный тон. Но пришло время дел, а это значит, что пора собраться и забыть о дружеских беседах.
Пустырь и правда оказался чудесный – ровный, с мелкой зелёной травкой, совершенно без кустов, идеальный для импровизированной сцены. Парни принялись раскладывать шатёр, Корнелия начала распрягать Ромашку. Лошадка фыркала и, казалось, смеялась над девицей, которая едва доставала макушкой до её носа. Та обиженно сопела, но стянула-таки упряжь с лошадиной шеи и, хлопнув её по крупу, отправила пастись.
– Мы всё, – Фауст подошёл к девушке, которая приглядывала за лошадкой и тихонько играла на тамбурине, – иди собираться. Мне ещё тут нужно подготовить место.
Корнелия грустно вздохнула, поднялась с травы и побрела в шатёр. Так как в основных номерах она практически не участвовала, на неё были возложены обязанности по подготовке инвентаря. Она сортировала смеси, рассыпала их по коробочкам и бутылкам, обрабатывала ножи и шляпы, чистила инструменты и настраивала лютню. Фауст, шуганув кобылку, принялся готовить место для сцены: расчистил маленький клочок земли от травы и принялся рассыпать по земле содержимое многочисленных мешочков, висевших на поясе. Сегодня надо как следует постараться, чтобы пересечь границы с полными карманами заморских монет.
– О, я смотрю, вы уже все в поте лица? – к нему подошёл Марк, за которым выстроилось несколько человек, глазевших на незнакомцев. – Мне сказали, что на завтрашний день назначено две свадьбы. Народ добрый и готов расщедриться перед праздничными днями, так что сегодня у нас будет отличный улов. Я пойду к нашим, – он махнул рукой в сторону шатра, – и тебя там жду. Надо перекусить и набраться сил.
Фауст завёл за спину оставшиеся коробчонки, чтобы деревенские не увидели подготовки, и осмотрел пустырь. В принципе, уже было неплохо: осталось только поставить стол и обустроить местечко для Корнелии. До заката ещё немного времени – как раз поужинать и переодеться.
– Эй, вы куда! – крикнул один из деревенских, который, чуть покачиваясь, стоял позади всех. Не иначе как уже принялся готовиться к завтрашним праздникам. – А представление?
– Будет представление, будет, мастер, – отозвался Марк, не меняя, впрочем, своего направления. – Всё на закате, как и обещали! Феликс должен как следует отдохнуть перед тяжкой работой!
Мужики зашептались. Фауст вздохнул, сунул руки в складки платья и направился вслед за Марком.