– А теперь, – объявил Марк, – нам нужен доброволец! Давайте вы… нет, вот вы, – он протиснулся через толпу и выхватил за руку молодую стеснительную девушку, потащив её внутрь круга. Фауст поклонился гостье, провёл её к заготовленному кострищу и вручил огниво. Девица присела к земле, выбила искру на одну из толстых веток, и отшатнулась с визгом: ветка загорелась ярким зелёным пламенем. Недоверчиво глядя на Фауста, она подвинула к себе другую ветку, взяла в руки кремень – и ветка заполыхала голубым. Последнюю искру он уже выбил сам своей обувью, и над сине-зелёными языками заалело ярко-красное пламя. Марк взял девушку под локти и повёл её обратно, но тут сцена вокруг снова загорелась по кругу. Девушка стала на месте, но Марк потянул её к зрителям прямо через полосу пламени. Зрители восторженно заулюлюкали, когда он прошёл сначала к ним, а потом обратно в центр, и остался полностью невредим. Девушка, недоверчиво глядя ему в глаза, протянула руку, и наконец подчинилась. Марк неторопливым шагом провёл её через чуть зеленоватые огненные языки и торжественно вручил какому-то мужику, который ждал её по ту сторону пламени и, кажется, немного дрожал.
Они развлекали публику до самой ночи. Фауст прятал в куриное яйцо кружевной платок вызвавшейся помочь бабульки, Гней выдыхал огонь и крутил факелы. Марк, не выдержав, бросил оставшихся игроков, вернулся к парням на сцену и, встав среди огненных всполохов Гнея, на глазах изумлённых зрителей проглотил тонкий церемониальный меч. Они то и дело подзывали добровольцев, которые теперь едва не дрались за возможность зайти в круг. Публика потешалась над тем самым пьяницей, который пытался ухватиться за иллюзорную монетку в зеркальной коробке, и с восторгом вопила слова одобрения девчонке, которую заставили проползать через горящий обруч. Когда Гней заметил, что Фауст начал медлить, он поднял лютню и направился к шатру. Пара мгновений, и он вышел наружу с медведем, которого вёл на тонкой шёлковой ленте. Марк, подбоченившись, вышел вперёд.
– Наконец-то вы увидите то, – важно объявил он, – ради чего все здесь собрались! Феликс, поприветствуй нашу замечательную публику!
Медведь зафырчал и встал на задние ноги. Толпа радостно завопила. Гней присел на стол, принявшись наигрывать на лютне, и Феликс, не опускаясь на четвереньки, начал осторожно кружиться. Девушки смеялись, мужики с восторгом пытались пробиться поближе. Фауст бросил медведю сначала один кожаный мяч, затем другой, и мишка начал неуклюже жонглировать. Марк принялся ходить около толпы, зазывая народ на танцы, а Фауст прошёл ближе к шатру и принялся готовить фейерверки.
– Мы будем рады, – Гней помахал рукой, и музыка на мгновение смолкла, – если вы оцените по достоинству сегодняшний вечер! Феликс, шапку!
Медведь рыкнул и подхватил протянутую ему шапку передними лапами. Поднявшись на задние, он неуклюже прошёл к зрителям, которые, смеясь и расталкивая друг друга, принялись ссыпать ему мелкие деньги.
– Особенно приветствуются, – сообщил Марк, который уже направился обратно к своему месту с играми, – монеты соседних государств. Нам предстоит долгий путь, надобно подготовиться как следует!
Фауст поставил последнюю древесную свечу и поджёг фитили. Сцена и небо низко над ней озарились цветными искрами, настолько яркими, что ночь показалась ранним рассветом. Деревенские застыли, завороженно глядя на огонь; девушки прижались к парням рядом, улыбаясь и любуясь зрелищем. Кажется, завтрашние свадьбы они запомнят надолго.
Глава 2. Речная переправа
– …пятьдесят два, пятьдесят три, пятьдесят четыре! – торжественно объявил Гней, сгребая в кучу монеты из медвежьей шапки. – Итого: двенадцать симарций серебром, сорок восемь – латунью, одна золотом, – кто её положил, интересно? – восемь серебряных имперских монет и пятьдесят четыре медяка. Неплохой улов, как считаете?
Корнелию отпаивали холодной водой: бедняге стало так жарко, что она едва не упала в обморок.
– Может, мне нужен рыбий хвост? – стонала она. – Я буду ползать в траве и пускать пузыри. Как думаете, может, людям такое нравится?