– Мне очень жаль, – тихо повторил Лазарь.
Он, кажется, говорил что-то ещё. Вышел, снова заходил, пытался ободряюще хлопать по плечу. После вышел, ударив дверью, и больше уже не возвращался. Звуки доносились, словно из бочки, и голова снова разболелась. За окном опять раздались недовольные крики. Он закрыл уши и зажмурился.
– Выход есть, – прошептал силуэт отца перед его взором, протянув ему оружие, – и ты об этом знаешь.
– Нет, – прошептал Фауст, едва не плача, – нет. Я не могу. Я всегда рассчитывал на чужую помощь. Я один ни на что не способен. Ты сам мне об этом говорил.
– Эй, у тебя всё хорошо? – крикнул Лазарь с той стороны двери. Мастер сжал пальцами спутанные волосы.
– Я не смогу, – бормотал он, – я не смогу, я боюсь, я…
В дверь заколотили.
– Решайся, – прошипел призрак. Фауст открыл глаза. В камере он был один. Караульный снова постучал в стену.
– Всё хорошо, – едва слышно отозвался пленник. – Теперь всё хорошо.
Он пытался вспомнить, что сейчас лежит в его свёртке. Жаль, что так редко заходил в подвальные кабинеты… всё было бы куда проще. Опять стало досадно, что столько всего потратил на ярмарке. Да если б знал, разве вообще дошло бы до такого? Если б знал… он снова прикрыл глаза в раздумьях. В первые дни было несложно вспомнить лекции от Гнея и понять, что надобно сделать для разрушения оков. Но сейчас всё, что его занимало – это головная боль и саднящая глотка. Фауст укутался снова в своё покрывало и попробовал было встать, но ноги больше не держали его. Даже с опорой на стену вышло только сесть с прямой спиной.
– Вот и всё, – прошептал он и, хрипло рассмеявшись, снова закашлял. Сплюнув кровь, он рухнул спиной вниз на доски. – Пусть выдают толпе. Что хотят. Пускай. Всё равно уже не жилец, – он снова закрыл глаза. Вокруг стояли мастера. Корнелия протянула руку и потрогала его лоб ледяными пальцами.
– Не пропадай, – прошептала она, – мы с тобой.
Фауст перевернулся на бок. Отчаянно хотелось скинуть покрывало и раздеться, чтоб хоть немного охладить горящее тело. Его ведь и правда ждут. Мысли о семье лишали его воли, но воспоминания о мастерах заставили вновь собраться с силами. Их-то он точно подвести не имеет права. Выход есть, сказал отец. Фауст начал понимать, что это за выход, и ему отчаянно не хотелось идти по этому пути.
Там столько хороших людей, сказал он госпоже когда-то.
За стеной снова послышалась возня и крики. Грохот засовов был совсем рядом, послышался знакомый голос охранника и удар плетью. Столько хороших людей…
– Мы знаем, что вы все заодно! – в отчаянной злости крикнул мужчина за стенкой, – вы только и ждали, как нас всех прижать! Вам же всё равно, что…
– Рот закрыл свой! – рявкнул Лазарь и ударил по двери.
– Попомни мои слова, – пленник не унимался, – Светлость узнает о том, что вы натворили! Всех вас в ров скинет! За что убийцу охраняете от честных людей?! Перебить хотели всех, а? Двор княжеский занять собрались?!
За дверью послышался усталый вздох. Фауст вновь обречённо усмехнулся. Знал бы этот мужик, что со своим заграничным убийцей сидит за одной стеной. За ночь это было слышно ещё трижды. И всех, всех рассадили рядом. Какая ирония. Это, похоже, те самые ретивые проповедники. Лазарь о них говорил. Только под утро заключённые устали, и наступила тишина. Сон не шёл, и мастер был этому рад. Прошлые сновидения всё не уходили у него из головы. Как же не хочется снова на это смотреть. Как же не хочется.
Когда кусок неба, видимый через зарешеченное окно, наконец посветлел, дверь снова открылась. Его охранник стоял на входе, не выспавшийся и хмурый. Заметив, что пленник не спит, он подошёл ближе и положил рядом стопку сложенной ткани.
– Что… что это? – прохрипел Фауст. Расправив верхние складки, он с изумлением понял, что это были шерстяные длинные штаны. – Вы… вы меня отпускаете? – не веря своим глазам, прошептал он.
Лазарь покачал головой.
– Нет. Это я попросил, чтоб выдали. И еды тёплой сейчас ещё принесу.
– Спасибо, – мастер улыбнулся, насколько хватило сил. – Не знаю даже, как и…
– Они наконец договорились, – прервал его дозорный, – и складывают костёр на рыночной площади. На той самой сцене. Символично, да?..
– Когда? – едва слышно прошептал Фауст.
– Завтра с рассветом, – Лазарь вздохнул и опустил взгляд. – Я могу что-то для тебя сделать?
– …помоги сесть, – попросил юноша. Опершись спиной на стену, он вздохнул – так глубоко, как позволила больная грудь. После вести воздух в подвале вдруг показался таким свежим и сладким. – Не уходи сегодня, пожалуйста. Хочу поговорить с кем-то живым. Столько всего ещё нужно сказать, – пробормотал он.