– А послы? Если они вернутся в Мотас и… и…
– И признают, что пошли спасать свои шкуры вместо защиты интересов города? – грустно улыбнулась Корнелия. – Им хватит ума не заявляться с претензиями. Даже если наплетут, что имперцы напали на них своей волей, клубок всё равно распутается, и всё придёт к тому, что они не выполнили своих обязанностей. Уж поверь, ты для двора куда важней, чем они.
– Спасибо, – прошептал Фауст. После её слов на сердце стало спокойно и тихо-тихо. – Кажется, твоей волей я снова могу жить, – он чуть улыбнулся. Она погладила его по волосам и снова прижалась к плечу.
– Могу ли я надеяться, – вдруг спросила девушка, – что после всего ты останешься тем же человеком?
Помедлив, Фауст покачал головой.
– Я уже не знаю, что со мной творится, – он отвёл взгляд, – но я уверен, что добьюсь прав на семейное дело. Теперь я… понимаю, зачем это нужно.
– О как… – негромко ответила Корнелия. – Хорошо, если у тебя получится.
Марк снова сел на своё место и хлопнул в ладоши. Гней недовольно забурчал и перевернулся на шкуре.
– Мы отправляемся, – объявил парень, – теперь – до самого моста безо всяких остановок. Завтра будем на месте. Девчата отдохнули и смогут пройти путь без привалов.
Около деревушки по пути, в которой так хорошо встретили Гнея, они тоже останавливаться не стали. Корнелия оставила Фауста отдыхать и пересела к Марку. Гней хотел было сесть на Ромашку верхом, чтоб хоть чуть-чуть разгрузить телегу, но кобылка достаточно наглядно дала ему понять, что для таких переездов не создана; хорошо хоть позади камней не было, иначе б расшиб он себе голову после падения. Взяв свой дневник, Фауст тоскливо полистал страницы, а после истребовал себе у Гнея перо с походной чернильницей. Больше в этот день он голосу не подавал: только сидел, опершись на свёрнутые одеяла, и строчил что-то на своих листах без перерыва. Корнелия дважды заглядывала через плечо; в первый раз она обнаружила просто исписанные мелким почерком страницы и несколько клякс, а во второй на листах появились какие-то чертежи, подозрительно напоминающие оружие стрелецких отрядов, но с массой стрелок и зачёркнутых подписей. На все вопросы Фауст только отмахивался и огрызался, после, впрочем, негромко извиняясь. Вздохнув, она снова отсела к Марку.
– Что осенью будем делать? – наконец тоскливо спросила она. – На сбор урожая снова праздники ж будут. Можно хоть по пригороду прокатиться.
– Если работы не будет, то я с радостью, – Гней тоже подсел поближе, вслед за ней разочаровавшись в попытках растормошить приятеля. – Ты вроде хотела новые номера придумать?
– Как я их одна придумаю… – проворчала девчушка, покосившись на Фауста, который был поглощён своими записями. – Марк, расскажи, что узнал по дороге!
Возничий поднял руку.
– Мы, мастер, с тобой по одной дороге поехали, – сообщил он, – мне во всех домах раструбили, что приходил учёный с лютней и фокусы показывал. А я, не будь дураком, стребовал у них за то их игры. Не поверишь, многие те ж, что и у нас, но несколько новых тоже узнал. И сказки ещё рассказывали, – гордо добавил он, – Феликс всё записал! Так что по ту сторону реки все зрители будут нашими.
Гней присвистнул.
– Вот это вы молодцы! А сказки б на музыку положить. Ты вроде поёшь у нас хоть немного? Мне-то лучше рот не открывать, – он поморщился, – при свидетелях.
– Да ладно, людям нравится, – хихикнула Корнелия, – веселятся.
– А должны восторгаться и денег давать! – огрызнулся он.
– Эй, хорош, хорош, – Марк снова махнул рукой. – Сделаем всё. А может, снова в приграничные фрахейские деревни? Нас там хорошо приняли в прошлый раз. Номера обновим, да игры другие будут…
– Кстати можно, – кивнула Корнелия, – у меня, может, получится уже кошку-то заиметь, как хотела. Мы неплохо собрали, – пояснила она Гнею, который в удивлении поднял брови, – я и играла, и плясала Феликсом. Уж на шкуру рысиную хватит.
– А кошку можно и в наше выступление включить, – загорелся Гней, – а давай, правда! Как отдохнём после возвращения, надобно будет встретиться и всё продумать! Поедем потом на юг и…
– Нет, – вдруг неожиданно громко отозвался Фауст. Ребята обернулись к нему.
– Что тебе не понравилось? – мягко спросила Корнелия.
– Нет, – повторил он, отложив изрисованный чертежами дневник. – Мы не поедем на юг. Мы снова поедем сюда, во Флоос, – Фауст улыбался, – и я знаю, что мы им привезём.