Игги притворился, что спит, и нарочито громко захрапел. Швыряю в него еще одной шишкой.
— Хватит меня тиранить, — он трет руку.
— Зато ты теперь можешь к нам присоединиться. Теперь послушайте все. Мы с вами снова в пути. Ирейзеров больше не существует, и флайбоев мы тоже давненько не видели. Но не мне вам говорить, что остатки ИТАКСа перегруппировываются и собирают силы для новой войны. К тому же кто-то пытался нас взорвать. Поэтому не будут лишними пара правил, так сказать, руководство к действию. Во-первых, нам больше двух дней на одном месте оставаться нельзя. Сорок восемь часов — максимальная продолжительность одной стоянки. Движение — залог нашей безопасности.
— Угу, — согласно бормочет Тотал, сонно уткнувшись Ангелу в колени.
— Правило номер два, — продолжаю я, загибая пальцы. — Никаких дружб с людьми не заводим. По крайней мере, до окончания Апокалипсиса.
— А что такое Апокалипсис? — интересуется Газман.
— Главным образом, полное разрушение мира, каким мы его знаем. А доверять людям не будем даже и после Апокалипсиса.
Как же так, Макс! Ты сама человек… по большей части, — говорит Голос.
Ирейзеры тоже были «по большей части» людьми, что не помешало им быть ирейзерами. К тому же, ты знаешь, что я имею в виду.
— Однако, — продолжаю я свое капитанское обращение к стае, — нельзя не отдать должное тому доброму и хорошему, что встречается нам на пути. Например, моя мама. И Элла. И домашние пирожки. Нельзя позволить нашим врагам превратить нас в злобных, подозрительных, угрюмых человеконенавистников.
Делаю паузу в ожидании, что стая сейчас заклеймит меня позором за лозунги и директивы.
— Раз, два — левой! Раз, два — правой, — многозначительно скандирует Клык, а Игги добавляет:
— Тебя что, подменили?
— Ха-ха, — не смутившись, продолжаю я. — Давайте по очереди назовем три хороших, положительных, жизнеутверждающих момента сегодняшнего дня. С кого начнем?
Молчание.
— Надж?
— Ммм…
— Ну-у… Обед был пальчики оближешь, — говорит Тотал. Оставшись в живых после моего испепеляющего взгляда, он примирительно добавляет: — Ладно, ладно, нас сегодня никто убить не пытался.
— Молодец, это, действительно, положительный момент.
— И мы все вместе, — продолжает Тотал.
— Два. У тебя прекрасный, оптимистичный взгляд на мир. Давай, Тотал, продолжай.
— У меня нет блох.
Я опешила:
— Ээээ… Наверное, это и вправду хорошо. Не буду отрицать, что это еще один плюс.
Тотал, довольный собой, гордо выпятил грудь.
— У меня тоже нет блох, — заявляет Игги.
— Спорим, у тебя есть, — встревает Газзи.
Я вздыхаю. Тема блохи вырастает до размеров слона, и дискуссия переходит в острые формы. Завтра снова попробую провести жизнеутверждающую пятиминутку. Лидерство это у меня уже в печенках сидит.
20
Подземное
Соляной купол, находящийся на четверть мили под землей, с легкостью вместил бы несколько футбольных полей. Подобные геологические образования встречаются в разных местах на планете. Но это находится под некоей страной средней Европы. Во время первой и второй мировых войн здесь сберегли от бомбежек союзников многие национальные сокровища. В наши дни речь идет о превращении этой гигантской системы подземных пещер и туннелей, многие из которых шириной в четырехполосное шоссе, в герметически закупоренное хранилище радиоактивных отходов.
— Нельзя сказать, чтобы это была такая уж нелепая идея. Тем более, что идиоты-люди продолжают производить атомную энергию без малейшей мысли о том, что делать потом с отравляющими среду побочными продуктами, — бурчит себе под нос Обер-директор.
Его маленькое моторизированное кресло бесшумно движется по каменному полу. Возможно, когда этот подземный мир будет в конце концов продан, ему, Обер-директору придется переносить свою штаб-квартиру в какое-то новое место. Но пока это исключительно удобный, исключительно надежный и безопасный центр его операций.
Толстенные кишки кабеля, некоторые чуть ли не с фут диаметром, змеятся с поверхности земли вниз по сводам. Они несут свежий воздух, воду и электричество. К тому же здесь установлены воздухоочистители, непрерывно поглощающие углекислый газ и выделяющие кислород. Они чуть слышно гудят, переезжая из помещения в помещение. Доедут до барьера, повернут и продолжают движение в другом направлении.
Самому Обер-директору кислород особенно не нужен — только 23 процента его организма зависят от поглощения кислорода. Но затхлый воздух неприятен и плохо пахнет.