Клык, который все это время внимательно молча слушал, вдруг подает голос:
— Хорошо, даже если все это так, как вы говорите, какое отношение это имеет к НАМ?
Молодец, попал в самую точку. При чем тут мы?
32
Бриджит первой решилась ответить на этот заданный в лоб вопрос:
— Если честно, у вас имеются уникальные способности. Антарктика — непредсказуемое и опасное место. Но тот, кто может летать, может продвинуться дальше и рисковать больше, потому что ему легче выбраться.
— Но мы ничего не смыслим в вашей науке, — я слабо пытаюсь ей возразить. — Компьютер хакернуть — это пожалуйста. Вмазать кому хорошенько — это тоже по нашей части. Но об Антарктике мы ничего не знаем. И о глобальном потеплении тоже. И все, чему учат в школе, — тоже для нас тайна за семью замками.
Бриджит улыбается, и я опять думаю, что она больно молодо выглядит. Тоже мне, ученый! Когда она только доктором наук стать успела?
— Ничего страшного, — говорит она. — Никто не просит вас стать экспертами в одночасье. У нас есть целый ряд специальных задач и заданий, которые мы научим вас выполнять.
— Но это не единственная причина, почему вы здесь оказались. — Браен Карей до сих пор молчал и сейчас заговорил в первый раз. — Дело в том, ребята, что за вами следит пресса. Чуть только о вас где-нибудь заходит речь, люди сразу навостряют уши: читают, смотрят, следят. Если о наших исследованиях заговорите вы, все услышат.
— И что же вы хотите, что бы мы сказали? — тихо спрашивает Клык, глядя на Бриджит.
Она прямо смотрит ему в глаза:
— Что правительство должно всерьез воспринять проблему глобального потепления. Что необходимо немедленно начать развивать альтернативные источники топлива и выработать меры по сокращению выбросов газов, вызывающих парниковый эффект. Что надо предпринять все возможное, чтобы замедлить вымирание более миллиона видов животных, насекомых и растений.
— А что, если мы во все это не верим? — спрашиваю я, и Мелани от неожиданности отшатывается и часто-часто моргает. Не читала, что ли, в моей характеристике никаких замечаний про мой «трудный характер»?
— Мы никогда не попросим вас говорить ни о чем, во что вы не верите, — с жаром заявляет она. — Если вы, поработав с нами, решите, что не согласны с нашими идеями, насильно вас держать никто не будет.
— Если хотите, вы вообще можете в любой момент улететь, — торопливо добавляет Бриджит. — Единственное, почему мы решили с вами работать, это потому, что вас рекомендовала доктор Валенсия Мартинез. Я училась у нее, когда писала докторскую диссертацию. Мы после этого поддерживали контакт. И несколько дней назад она мне насчёт вас позвонила.
Теперь понятно. От каждого напоминания о маме мне становится теплее. Как это можно спокойно слышать ее имя и считать, что нет ничего особенного в том, что я ее дочка!
— Ладно, — говорю. — Нам надо подумать и обо всем переговорить. Я имею в виду, теперь всей стае решать, что нам делать.
— Конечно, подумайте. Дайте нам знать, нужна ли вам еще какая-нибудь информация. А теперь скажите-ка лучше, вы еще есть хотите? — широко улыбается Майкл.
— Мы всегда есть хотим, — честно признается Надж, а я объясняю:
— Нам нужно от трех до четырех тысяч калорий в день. И это когда тепло.
Должна сказать прямо, ученым не удалось скрыть удивление.
— Дайте подумать… Сейчас что-нибудь быстренько соорудим, — Бриджит встает и направляется к кухне.
— Спасибо, — неожиданно рассыпается Клык в благодарностях.
Смотрю, как он провожает ее до двери, возвышаясь над ней минимум на голову. Она оборачивается и весело ему улыбается. Тут-то у меня мурашки по спине и побежали.
33
Должна тебе сказать, мой все понимающий читатель, что в крошечной кухне было так тесно, что Клык едва-едва протиснулся на лавку рядом с Бриджит. В итоге они чуть не на коленях друг у друга уселись. По-моему, это уже слишком.
Надж и Газзи громко и возбужденно о чем-то болтают, но я их не слышу, потому что помимо воли прислушиваюсь к «давай-знакомиться» воркотне тех двоих голубков.
— Как это ты такая молодая, а уже доктор наук? — заглядывает ей в глаза Клык, жуя четвертый бутерброд.
С каких это, интересно, пор они перешли «на ты»?
— Мне двадцать один год. Я очень быстро кончила ЭМАЙТИ, два года за один проходила. А потом написала диссертацию в Аризонском университете. — Она задумчиво остановилась. — Я в какой-то степени понимаю, как трудно быть белой вороной. Я кончила школу в двенадцать лет. Представляешь, каково было учиться в последних классах, где все на шесть лет тебя старше. — Бриджит смущено хихикнула. — Все меня за какого-то выродка принимали. Даже родители не знали, что со мной делать.