- Невероятно, - прошептала она.
- Освоилась? – улыбнулась Ренар, глядя в сверкающие восторгом глаза.
Она действительно освоилась и не боялась моря. Сейчас, когда не прикасалась к нему ничем, кроме собственных ступней. Когда не проваливалась в воду. И ощущения, что она тает в этой воде не возникало. Словно все шло так, как и должно быть.
- Кажется, да, - не очень уверенно кивнула Марина.
- Скажи, - его голос приобрел неожиданную хрипотцу. – Что ты чувствуешь? Сейчас, конкретно в этот момент? Что чувствуешь, Риш?
Подобрать слова было сложно, но Марина заговорила. Медленно, обдумывая каждую фразу.
- Это странно, но мне кажется, будто мои ступни покалывает тысячи иголок. И это не пугает, даже приятно. Словно они часть меня. Но я в них не растворяюсь, остаюсь собой. Мне даже комфортно.
- Это энергия, - пояснил маг. – Она пульсирует внутри тебя?
- Если только совсем немного, слабовато. Так, тепло только разливается по телу, - с каким-то даже удивлением ответила девушка.
- Хорошо. Это хорошо, Риш, - повторил Ренар и задал еще один неожиданный вопрос. – Ты мне доверяешь?
Манипуляция чистой воды, не менее чистой, что была под ней, но девушка ответила, не задумываясь:
- Да.
И она действительно верила. Магу, который ехидничал, подтрунивал над ней, но не причинял вреда. Совсем. Она доверяла ему всей душой.
- Отлично, - улыбка коснулась его губ, и он отпустил ее руку. – Верь мне, Риш.
В следующий момент застывшая поверхность вдруг ожила, и Марина провалилась в воду. Сине-зеленые, искрящие, радостные волны сомкнулись над ее головой.
Глава 21
«Верь мне, Риш»… Он что, серьезно, вашу ж мать? Верить? Человеку, который затащил ее подальше, и, где, соответственно, глубже, и утопил ее в море?
Волны сомкнулись над головой, и Марина забарахталась, пытаясь выплыть на поверхность, глотнуть воздуха. Но вода не пускала. Она, словно противный, густой кисель, удерживала девушку в своих сетях. Риш чувствовала себя мухой, залипшей в варенье и не умеющей избавиться от этого густого, засасывающего состава на своих лапках. Она сопротивлялась, но ничего не могла сделать. Чувствуя тягучую панику, подступающую к самому горлу, девушка приоткрыла рот и глотнула солоноватой воды, захватившей ее в свой плен.
- Марина, Марина, очнись! – перед самым лицом вдруг возник обеспокоенный пузырик, ласково касающийся ее лица своими лапками. – Не бойся, все хорошо. Вода тебя не обидит.
Морчелло… И откуда он только здесь взялся? Она что, потеряла в воде сознание? Добро пожаловать в число утопленников, Ледовская. Радует, что хотя бы тело еще ощущается как свое и не превращается в морскую пену.
А маг… Маг-то каков! Сволочь! Хитрая, наглая сволочь!
- Риша, не бойся! Открой глаза! Это твой мир, он тебя не обидит, - просил морьяр. – Пожалуйста!
И она открыла. И вдруг поняла, что может дышать под водой. Дышать, говорить, ощущать себя так, будто она на суше.
- Я что, умерла? – прошептала Марина.
- Нет, нет, что ты! – вкричал зверек. – Ты жива, просто ты приняла стихию. И стихия приняла тебя. Теперь ты сможешь призывать ее, море будет тебе подчиняться. Теперь ты в любой момент сможешь перенестись к морю.
Вот счастье-то! У нее море вызывает дикий страх, а она теперь сможет к нему перенестись. Кому бы в ножки поклониться за такую щедрость? Впрочем, ответ нашелся практически сразу.
- Он меня столкнул, - прошептала Риш. – Он столкнул меня в воду.
Она не жаловалась, она пыталась осознать. Знал ли Ренар, что делает? Поэтому попросил ее ему довериться? Или просто столкнул, преследуя какие-то свои, только ему ведомые планы? Или это было сделано на авось: столкнет, выплывет – хорошо, утонет – и черт с ней, одной попаданкой меньше? Что ей думать? И как ему верить?
- Риша, все хорошо, - терся об ее ладошки морьяр. – Теперь вы со стихией породнились, еще немного, и ты сможешь меня призывать.
- А как ты сейчас попал? – удивилась Марина.
- Море – это моя стихия, - признался Морчелло. – Я почувствовал твой страх и переместился. Не бойся, это всего лишь море.
Всего лишь море… Марина горько усмехнулась. Это для зверька море было родным и ласковым. Его не мучили по ночам кошмары, где он теряет самого себя. Где он растворяется в этой чертовой, родной, переменчивой стихии.
Нет, сейчас вода не стремилась причинить ей зло, она действительно казалась уже ласковой и примерной, как ученица, сложившая руки на первой парте. Вот только Риш знала, насколько обманчиво-спокойны бывают дети. Вот такой сейчас была вода. Спокойная, родная, в любой момент грозившая превратиться в страшное цунами, разрушающее все вокруг. Слишком живы были ее сны-воспоминания, чтобы после этого спокойно доверять это предательской жидкости.