Полному погружению мешали голоса.
— … а если они узнают? — жалобно скулил кто-то, вроде Гермес.
— Конечно, узнают, — это был тихий, властный голос Аида. Персефона сразу его узнала. — Ты придёшь и расскажешь всё как есть. Что я вернулся, и что раскрыл тебя, а потом заставил похитить царицу. Расскажешь, как мы шли и где остановились. И ещё не забудь передать, что я планирую свергнуть Ареса и воцариться на всех трёх тронах.
— Ты правда это планируешь? — пискнула Минта.
— Кто ты такая, чтобы судить о моих планах? — в голосе экс-царя зазвучало что-то такое, что Персефоне стало не по себе. Аид говорил, как настоящий Владыка… пожалуй, в первый раз с тех самых пор, как они познакомились.
Ему что, так сильно не понравилась Минта?
Стало холодно, Персефона поёжилась и поплотнее завернулась в тёплую кожу. Неужели?..
Она открыла глаза и гипотеза подтвердилась — на ней была кожаная куртка Подземного царя, та самая, с дырой на боку.
Царица выскользнула из-под куртки и жестом остановила приближающегося с покрывалом в руках Аида:
— Не надо. Я встаю.
Она думала сходить к озеру, умыться, но поленилась — просто расчесала волосы, привела в порядок своё одеяние и вернулась к костру. Минта подвинулась, освобождая ей место рядом с Подземным Владыкой — и как можно дальше от Гермеса.
Впрочем, предосторожность была напрасной. На этот раз Персефона не испытывала такого уж маниакального желания превратить его в растение, максимум — задушить. Но перед этим хотелось что-нибудь съесть, и когда ей предложили плошку с дымящимся травяным настоем и кусок жареной зайчатины, не стала устраивать истерики в духе Артемиды.
Та же Минта с удовольствием ела зайца, но на настой косилась с подозрением — видимо, чувствовала нотки дикой мяты.
— Плотоядное растение, — проворчал Гермес, глядя на неё.
— Может, вернёмся к нашим лазутчикам? — очаровательно улыбнулась нимфа. — Сестра, мы остановились на том, что вот этот подозрительный тип наотрез отказывается идти и шпионить на нас.
— А в чём, собственно, проблема?
Проблема заключалась в том, что Гермес не желал возвращаться к «своим». Ему до смерти надоело переодеваться в Гекату, и ещё он не собирался предавать Владыку Аида, а именно это, как он и подозревал, его заставят делать «свои».
При всём при этом, пользы от Гермия не было никакой. Он не был в курсе злодейских планов, и не мог называть имён.
Минта, конечно, считала, что он предаст своих новых друзей при первой же возможности, но Аид ему верил. Он не собирался сидеть на месте и считал, что лучшее, что может сделать Гермес — донести до бывших господ объявление войны.
При этом сам Психопомп был уверен, что возвращение Владыки нужно держать в секрете, но Аид вознамерился переубедить его вместо того, чтобы просто отдать приказ.
Пока они препирались, Персефона доела зайчатину и отошла от костра, чтобы пошептаться с Минтой. Они вполголоса обсудили неприятную ситуацию с Гекатой-Гермесом, обменялись мнениями насчёт Аида и материнского инстинкта Деметры (Минту всё же задел тот разговор) и принялись размышлять, что же делать с Подземным царством.
Персефона никак не могла поверить, что её сила способна устроить подобную вакханалию, и уж тем более не представляла, как вернуть всё на свои места. В конце концов, она просто решила подумать об этом потом.
— Минта, а сколько я спала? — спросила она у сестры.
— Долго. Когда я нашла вас с Аидом, ты уже валялась без признаков жизни. Потом мы шли, много часов, тебя нёс Гермес. Потом мы пришли сюда, прошла ночь, день, и ты всё спала. Это было ужасно. Хотя Аид говорил, всё нормально, тебе просто нужно отдохнуть. Кстати, если бы не твои рассказы, я бы в жизни не догадалась, что это он. Вся эта кожа, драная куртка… Правда, сначала он разговаривал как простой смертный. Зато сейчас… — зелёные глаза Минты на мгновение затуманились.
— Осторожнее восхищайся, — фыркнула царица. — У него не очень складывается с нимфами.
Минта хихикнула. Где-то неподалёку снова плеснула вода, ветерок принёс прохладу — прохладу почему-то с лёгким запахом Подземного мира.
— А как он сказал про планы?.. Вот настоящий Владыка, не чета Аресу.
Сестра не уставала восхищаться его царственными манерами — манерами, которые неожиданно проявились, когда Аид вышел из Подземного мира. Он больше не препирался — приказывал, и спорить с ним мог спорить только глупый Гермес.
— Ты знаешь, я столько раз думала, что наткнулась не на того скифа, — улыбнулась царица, — а когда спросила прямо, он сказал, что не дурак, чтобы всё отрицать. Кстати, я никак не пойму, откуда Арес узнал, что у меня тут какой-то варвар. Ты же не говорила?