— Она… умерла?
— Понятия не имею. Исходные данные дала Межань Кваад. Только она могла знать имя донора — конечно, теперь она уже не сможет его назвать.
Ее щупальца сплелись в знак любопытства:
— И что, действительно получилось? Ты вправду помнишь ясли и так далее?
Тахири кивнула:
— Некоторые воспоминания кристально прозрачны, другие более смутные. Я помню, как однажды я и мои ясельные — П'ло и Жул… в общем, мы взяли одного из корсков-чистильщиков и выпустили в общественное место питания. Он…
— Сожрал всех и'фии, — закончила Нен Йим, чувствуя, что внутри нее что-то сжалось.
— Да, — сказала Тахири и нахмурилась. — Откуда ты знаешь?
— Ты помнишь инцидент с раненым бойцовым н'амиком?
— Я… погоди. Ты имеешь в виду птице-ящеров, которых воины стравливают друг с другом? Я… Однажды я нашла одного из них. Какой-то воин оставил его в большом виварии, потому что он не мог сражаться. Он был ранен, и я вернула ему здоровье. Потом один из моих ясельных нашел его и выставил на бой… Я как раз успела увидеть его смерть. Его разорвали в клочья. Мне казалось, будто он смотрит на меня, умоляя о помощи.
Нен Йим еще больше обдало холодом.
— Что такое? — спросила Тахири.
Формовщица вздохнула:
— Это были МОИ воспоминания.
Долгое время Тахири смотрела на нее, не говоря ни слова, как будто пыталась проникнуть взглядом сквозь кожу. Нен Йим была благодарна ей за это, потому что ей самой нужно было привести в порядок мысли. «Межань Кваад, — подумала она, — пусть боги дважды в день терзают твои кости».
Наконец Тахири прикрыла свои зеленые глаза. Похоже, она пыталась собраться с мыслями. А может, готовилась убить Нен Йим. Возможно, для нее это было чересчур — узнать, что бывший мучитель разделяет с ней детские воспоминания…
Но когда Тахири снова открыла глаза, в них читалось только любопытство.
— Что случилось с П'ло? — спросила она.
По спине Нен Йим пробежала волна облегчения.
— Она была отправлена на Белкадан и там погибла, — ответила она.
— А Жул?
— Жул служит адептом на корабле-мире «Баану Жезк» и, насколько я знаю, пребывает в добром здравии.
— А тот молодой воин, который охранял наши покои на первой формовке?
«Наши», — отметила Нен Йим. — Она сказала «наши», как будто…"
— Убит при взятии Йуужань'тара. Говорят, что он пал смертью храбрых, врезавшись в корабль неверных, когда его собственный истребитель разваливался на куски.
Тахири потерла лоб.
— Он был славный, — сказала она.
— Да, если можно так выразиться о воине.
— Только этого мне не хватало, — пробормотала Тахири. — Теперь у меня есть убитые друзья по обе стороны фронта. Может даже случиться, что я сама убила кого-то из них.
Нен Йим не нашлась что ответить.
— У меня к тебе куча вопросов, — сказала Тахири. — Но сейчас не время. Мне нужно… мне нужно осмыслить все это.
— Мне тоже. Мне известно не больше, чем тебе.
Тахири посмотрела ей в глаза.
— Знаешь, я простила тебя. Еще раньше.
— Я не просила тебя об этом.
— Я знаю.
— Но все равно я рада.
Повисла напряженная пауза. Они тихо сидели рядышком. Первой нарушила молчание Тахири:
— Э… ты рассказывала мне о кахсе.
Нен Йим кивнула и с готовностью переключилась на более близкую ей тему:
— Я получила нервные клетки секотских животных и модифицировала их, как когда-то модифицировала твои клетки. Это оказалось более простой задачей, потому что секотские существа генетически более близки к нам. С их помошью я надеюсь получить доступ к памяти планеты, как будто к памяти кахсы.
— Но если эта память передается с помощью Силы, а йуужань-вонгские существа в Силе не существуют…
— Подумай, Тахири. Твой мозг содержит йуужань-вонгские имплантаты, тем не менее ты можешь чувствовать и направлять Силу.
— Да! — воскликнула Тахири. — А когда мои личности сливались в одну, Риина дралась светомечом, как джедай. — Она посмотрела на кахсу. — Да, это может сработать.
— Возможно. Если только одно из моих многочисленных предположений не окажется ошибочным. Однако, думаю, следует начинать.
— А можно, я посмотрю?
— Это будет честь для меня.
Больше не колеблясь ни секунды, Нен Йим взяла кахсу в руки и подключилась к ней.
Поначалу ничего не происходило; затем мир, казалось, разбился на осколки. Мозг заполнили картинки и данные — звезды и вакуум, присутствие жизни на коже, порывы ветра в полярных районах. Разные ощущения — страх, боль, отчаяние, радость; сила эмоций оглушила крохотный йуужань-вонгский мозг, пытавшийся их интерпретировать. Картинки проносились все быстрее и быстрее, сгорая внутри нее, освещая ярким светом каждый уголок мозга. «Пожалуйста, медленнее, ты убьешь меня, и я ничего не пойму…»
Это было похоже на попытку проникнуть в восьмой кортекс, но только намного мучительнее и, как поняла формовщица, намного опаснее. Ее мысли распадались под натиском этой лавины. Нен Йим исчезала. Что-то высасывало ее. Бог пожирал ее изнутри.
Нен Йим схватила кахсу, и ее лицо исказила гримаса крайнего удивления. Затем ее тело странно дернулось, и она упала, содрогаясь в конвульсиях; кахса по-прежнему была зажата в ее пальцах.
— Нен Йим! — крикнула Тахири и бросилась к ней. Она хотела помочь, вырвать эту штуку у нее из рук, но остановилась. Она ведь не понимала, что происходит. Может, она только навредит.
«Правда, если ничего не делать, Нен Йим умрет», — подумала она, поскольку конвульсии формовщицы становились все более неистовыми.
Она осторожно погрузилась в Силу. Сама Нен Йим, как обычно, ощущалась как пустое место, но в кахсе что-то происходило. В ней ревела и гудела мощь…
Тахири чувствовала, как эта мощь течет вокруг, словно миллионы голосов говорили одновременно.
Из ноздрей Нен Йим закапала черная кровь.
«Ладно, — подумала Тахири. — Надо что-то делать». Если оборвать связь Нен Йим с кахсой, хуже не станет — кахса уже убивала ее.
Тахири потянулась к кахсе, надеясь, что Сила подскажет, что делать.
Когда она коснулась ее, мир ударил ее по голове.
Внезапно поток картинок, запахов и тактильных данных начал убывать и вскоре совсем иссяк. Шум утих, и Нен Йим оказалась в тишине. Информационный ряд сменился целостной картиной.
Она поняла.
И она теперь знала тайну Зонамы-Секот.
Ей хотелось одновременно плакать и смеяться.
Когда Тахири пришла в себя, Нен Йим протирала ей лоб какой-то мокрой тканью. У ткани был мятный запах.
— Что случилось? — проговорила она, с трудом ворочая языком, раздутым, как червь гриш. Болела голова. Болело все тело.
— Я не уверена, — созналась формовщица. — Когда прервался контакт с… когда это закончилось, я нашла тебя лежащей без сознания.
— Я пыталась тебе помочь. Я прикоснулась к кахсе, и вспыхнул этот свет… вот все, что я помню. — Ее глаза выражали беспокойство. — Ты в порядке?
Нен Йим кивнула:
— Как никогда прежде.
— Так ты установила контакт с Зонамой-Секот?
После того, что испытала Нен Йим, речь Тахири казалась замедленной. Весь мир казался замедленным — и замечательным.
— Нет, не с живым интеллектом, — ответила она. — Я думаю, ты права: для этого нужен контакт с Силой. Но память… в одной лишь памяти я чуть не утонула.
Она поднялась.
— Я должна попросить тебя простить меня. Мне нужно сейчас помедитировать. Но я думаю… я верю, что нашла решение.
— Решение чего?
Губы Нен Йим растянулись в редкой улыбке.
Она до сих пор чувствовала себя как во сне.
— Всего, что нас интересует, — сказала она.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Ном Анор тихо отступил дальше в лес, что рос над пещерой. Ни одна из женщин его не заметила. Со своей наблюдательной позиции он тоже их не видел, но зато слышал почти весь разговор. Жаль только, что ничего не понял.
Что Нен Йим имела в виду, когда сказала, что знает тайну Зонамы-Секот?
В этот момент формовщица вышла из-за деревьев, неся в руке кахсу, и исчезла в густой чащобе на дне ущелья.