Инесс залпом выпила свой чай, не отрывая взгляда от толпившихся перед собором людей. Она пыталась вычислить потенциальных агентов «Opus». Однако не ничего подозрительного не обнаружила.
— Я все-таки пойду туда, — сказала она.
— Даю тебе десять минут, не больше. Сейчас двенадцать минут двенадцатого. Если ты не вернешься в одиннадцать двадцать две, я пойду за тобой.
Она уверенно посмотрела Михаэлю в глаза.
— Максимум десять минут, — подтвердила она, вставая со стула.
Инесс пересекла площадь. Голуби взлетели над площадью в переменчивое октябрьское небо. У входа в собор перед ней возникла пожилая женщина, которая шла, сгорбившись и опираясь на палочку. Инесс последовала за старушкой к хорам и опустилась на колени рядом с ней. Перекрестилась, но молиться не стала. Тайком она обежала взглядом темные закутки помещения. Там и тут дрожали огоньки свечей. Немолодые уже губы передавали послания святым, вдохновленные, озаренные огнем веры лица жаждали ответов. Отчаяния одних и надежды других переплетались в колеблющемся свете свечей. Ни верующие, собравшиеся в приделах, ни сумерки, затопившие отдаленные уголки собора, не внушали ей подозрений. Она выпрямилась и стала обходить здание по периметру.
Наконец она увидела то, за чем приехала.
Судариум в оправе из дерева и бронзы предстал перед ее взором. Он был плохо освещен. Инесс подошла и постояла немного, чтобы глаза привыкли к бледному желтоватому свету запыленных ламп. Она почувствовала, как сжимается грудь. В животе заурчало. Инесс судорожно сглотнула. Невзирая на гарантии, полученные от отца Иеронима, она была уверена, что они намереваются совершить страшный грех.
Взгляд ее сконцентрировался на отметинах.
Кровь…
Судариум — платок, который некогда покрывал лицо распятого Иисуса. Инесс тщательно изучила досье на эту реликвию. Она в деталях знала ее историю. На ткани имелись не только следы крови, но и следы жидкостей, вытекших из носа и рта, когда тело сняли с креста. Она подошла поближе. Расположение пятен свидетельствовало о том, что Судариум снимали, а потом снова накладывали на лицо, и так пять раз. На это указывали пять групп пятен — от самых ярких до наименее заметных, — которые могли бы рассказать о положении тела во время погребения.
Основываясь на результатах открытых экспериментов, проведенных на живой модели в Испании (а также испытаний секретных, которые были проведены французскими иезуитами), ученые пришли к выводу, что человек, чье лицо покрывал Судариум, в момент смерти находился в вертикальном положении. Голова его была наклонена вперед и вправо под углом, соответственно, семьдесят и двадцать градусов. Это свидетельствовало о том, что он действительно был распят на кресте.
Инесс привиделся Иисус на кресте под пепельного цвета небом. Она услышала даже стенания женщин… И отдаленный раскат грома. Он прокатился по нити времен — ужасающий предвестник страшной кары.
Инесс покачала головой, с силой сжав челюсти. Она не желала попасть в сети к силам неба и ада. Взгляд ее снова был прикован к плату. Она разглядела крохотные дырочки — возможно, следы от застежек или пряжек либо от шипов тернового венца. А быть может, это следы естественного износа ткани… Подобные следы могли оставить и капли уксуса.
Инесс знала, что кровь на Судариуме была четвертой группы, как и на Туринской плащанице, и на тунике из Аржантёйя. Были и другие совпадения. Длина носа, рассчитанная по пятнам на Судариуме, совпадала с длиной носа человека, некогда завернутого в Плащаницу. Сопоставив отпечатки лица на двух реликвиях, ученые были поражены сходством черт. Исследователи ОБС, продолжившие работу доктора Алана Вангера, используя поляризованный свет, наложили копии изображений, сделанные с реликвий, друг на друга, и получили удивительный результат — семьдесят процентов сходства!
Оставалось сделать всего один шаг — определить, имеет ли кровь на Судариуме туже генетическую природу, что и кровь, взятая с других реликвий. Инесс вздрогнула. Она увидела Судариум на лице Иисуса в склепе, увидела, как Иисус поднимается из могилы перед Марией Магдалиной. Он прикоснулся ко лбу своей супруги, но не разрешил коснуться себя: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему».