Афиша попалась ему на глаза пару дней назад, и теперь Бен был рад, что оказался здесь. По концертам он ходил нечасто, но идея провести целый час, слушая струнные квартеты Бартока, пришлась по душе. Многие находили его музыку слишком резкой, слишком волнительной, но Бену она нравилась. Темная, мрачная, местами режущая слух, тревожная, она, как ни странно, действовала на него расслабляющее.
Концертный зал Холлиуэлл расположился на боковой улочке неподалеку от Бодлианской библиотеки. Ни размерами, ни роскошью он не отличался — самая заурядная комната, рассчитанная примерно на сотню зрителей, с низкой сценой и белыми стенами. Все здесь — и чрезмерно яркое освещение, и устроенные ярусами сиденья — как будто создавалось нарочно для того, чтобы доставить слушателю как можно больше неудобств. В программке говорилось, что это старейший концертный зал в Европе и что в свое время здесь играл сам Гендель. В короткой аннотации рассказывалось о композиторе и музыке; еще один абзац посвящался музыкантам струнного квартета. Все они были аспирантами, зарабатывавшими на жизнь преподаванием и выступлениями.
На невысокой сцене уже стояли четыре пластиковых стула и четыре пюпитра, и концерт должен был начаться с минуты на минуту. Возможно, музыкантов попросили еще немного подождать в надежде, что публики соберется побольше. Но похоже, расчеты не оправдались.
Бен не столько увидел, сколько почувствовал, как она вошла в зал. Он обернулся, и она, заметив и узнав его, улыбнулась. Библиотекарша из Бодлианской библиотеки. Волосы распущены по плечам, легкий жакет обтягивает фигуру. Когда она подошла, он положил на колени программку.
— Вы один? — спросила она полушепотом. — Ничего, если я сяду здесь?
Сложенный пиджак лежал на спинке соседнего сиденья. Бен снял его и переложил на другую сторону.
— Конечно.
Она снова улыбнулась, села и поставила рядом с собой маленькую сумочку.
— Вот уж не думала вас здесь увидеть. Между прочим, меня зовут Люси.
— Бен.
— В библиотечной карточке вы значитесь как Бенедикт.
— Просто Бен.
Люси сняла жакет, и он заметил, что она пришла на концерт в той же белой блузке, в которой была в библиотеке.
— Работали допоздна?
Она закатила глаза.
— И не говорите.
Бен уже собирался что-то сказать, но тут на сцену, неся инструменты, вышли музыканты. Публика встретила их жидкими аплодисментами. Два скрипача, альтист и виолончелист сели по местам, подняли смычки, кивнули друг другу и заиграли.
Пронзительная, нервная музыка наполнила зал, а вскоре Бен уловил аромат духов Люси. Время от времени она садилась поудобнее, и тогда ее колено касалось его колена. Почему она решила сесть именно с ним, если в зале предостаточно свободных мест? Приятная, милая девушка. Впрочем, ее соседство нисколько ему не мешало.
Солнце садилось, когда они вышли из Холлиуэлла и неспешно зашагали по узкой улочке.
— Мне понравилось, — сказала Люси.
— Расслабляет, — ответил он.
— Вы так думаете? Я бы сказала, музыка довольно экспрессивная.
— Именно такую я и нахожу расслабляющей.
— Как насчет выпить?
— Почему бы и нет?
Бен помнил, что где-то неподалеку должен быть паб под названием «Терф». Память не подвела. Они перешли улицу и повернули на звуки музыки и смеха. Интерьер остался традиционным: низкие потолки, открытые балки, деревянный бар, простоявший никак не меньше двух сотен лет. Недостатка клиентов здесь не ощущалось. Шумные итальянские туристы заняли несколько столиков. Бен взял двойной скотч и бокал белого вина, и они с Люси устроились под открытым небом, в тихом уголке, окруженном старыми каменными стенами. В воздухе стоял насыщенный запах жимолости.
Бен достал сигареты.
— Вы не против?
— Составлю вам компанию.
Он щелкал зажигалкой. Чокнулись. Ситуация сложилась немного странная, и Бен чувствовал себя не в своей тарелке, но, по крайней мере, общение с Люси не напрягало.
— Отличный концерт. Стыдно, что так мало слушателей.
— Вкус к Бартоку появляется не сразу.
— Будь в программе величайшие хиты Шопена или что-нибудь барочное, зал был бы полон. — Она улыбнулась. — Итак, Бен, вы аспирант или кто?
— Нет, магистрант. Иду на последний курс в Крайст-Черче.
Ее это, похоже, удивило. Он кивнул.
— Знаю, я старый.
— Вы совсем не старый.