— Может, его оставил командир Вал?
— Когда я брала в кахсе Канг генетический код для своего дерева, за ним никто не обращался тысячу лет. Это растение не нужно расе космических скитальцев.
— Тогда как ты его объяснишь?
— Никак. Возможно, был какой-нибудь корабль — корабль-мир, который покинул нашу галактику задолго до отправления основного флота. Возможно, они побывали здесь… — Она замолчала. — Нет, это только предположение. Мне нужно больше данных, пржде чем можно будет об этом говорить.
Ном Анор усмехнулся:
— Для меня слушать тебя — большое удовольствие. Ты говоришь с такой увлеченностью. Ты делаешь честь нашему народу, Нен Йим. Ты отыщешь для нас истинный путь.
Формовщица невольно улыбнулась:
— Я думала, это твоя работа.
— Мне было видение, но воплощаешь его ты. Я здесь всего-навсего пассажир.
— Но все же твоя догадка была интересной.
— Жаль, что я не разбираюсь в твоей работе, чтобы быть тебе настоящим помощником.
— Ты можешь им стать, если захочешь учиться.
— Я сгораю от нетерпения, — отвечал Ном Анор.
— Хорошо. Носи эту кахсу и записывай все, что я буду говорить. Я хочу собрать несколько живых экземпляров членистоногих, которые живут в том гнилом бревне.
С этими словами она вложила в руки Нома Анора бездну информации. Он уставился на кахсу, чувствуя, что одержал победу. Правда, пока он не совсем понимал, как этой победой воспользоваться.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
— А, — произнес Харрар. — Наконец-то удача.
— Похоже на то, — сказал Корран. — Если только больше никто не зовет эту скалу домом.
Они набрели на длинный каменный гребень, в котором виднелось несколько многообещающих карнизов. Корран старался скрыть свое разочарование: в ходе рекогносцировки они удалились меньше чем на километр от упавшего корабля, и за все это время он не обнаружил никаких следов цивилизации. Правда, тяжело уделять все внимание поискам, когда нельзя спускать глаз с партнера. Корран не собирался доверять Харрару. Точнее, он не стал бы доверять никому из йуужань-вонгов, но этому попу в особенности: однажды жрица из секты обманщиков едва не погубила множество джедаев. Он двинулся вверх по склону, чувствуя за собой присутствие спутника и борясь с рефлексами, побуждавшими его немедленно выхватить светомеч.
— Твой дом тоже такой? — спросил Харрар.
— Мой дом?
— Планета, где тебя родили.
— О. Ничуть. В смысле, там есть леса и поля, но в основном она довольно-таки цивилизованная. — Корран нахмурился.
— Она покрыта городами? — спросил Харрар.
— Если ты имеешь в виду — как Корускант, то нет.
Харрар посмотрел на него со странным выражением на лице.
— Для нас, — промолвил он, — мир, который вы называли «Корускант», представлял абсолютную мерзость. Мир, полностью покрытый машинами. Именно потому, что он олицетворял собой все, что мы презираем, мы избрали его своей столицей, дабы преобразовать его по образу нашей утраченной родины.
— Ага, я в курсе, — сухо ответил Корран. — Если хочешь что-то продекларировать, говори.
Взгляд Харрара посуровел.
— Думаю, я хочу что-то понять, — произнес жрец. — Мне редко доводилось беседовать с неверными, когда их не пытали и не приносили в жертву.
— Ты у меня дошутиться, Харрар, — заметил Корран. Его левая рука потянулась к мечу.
Харрар вздернул голову, и на его изрубцованном лице появилась угрюмая усмешка:
— Не думай, что я боюсь тебя, джеидаи. Я не сомневаюсь, что ты, кто убил Шедао Шаи, победишь меня в схватке. Но ты запомнишь этот бой.
— Так ты этого хочешь? — спросил Корран. — Сразиться со мной?
— Конечно, нет.
— Хорошо. Значит, мы не будем драться.
В этот момент они вышли под скалу. На первый взгляд местечко было неплохое: сухое, защищенное, без ходов, ведущих в логово ситх-знает-какого зверя.
— Но я хотел бы тебя кое о чем спросить, — сказал жрец. Он уселся на камне, скрестив ноги.
— Ну, так спрашивай, — разрешил Корран.
— Я упомянул Шедао Шаи. Когда ты вызвал его на поединок, ты рискнул своею жизнью ради спасения планеты Итор, верно? Только это стояло на кону?
— Да, — ответил Корран. — Йуужань-вонги собирались отравить планету. Шедао Шаи согласился, что если я выиграю бой, этого не случится, если же выиграет он, то получит обратно кости своего предка.
— Однако, насколько я могу судить, Итор не обладал ни стратегической важностью, ни ценными минералами для ваших машин. Для чего же ты это сделал?
Корран нахмурился, пытаясь догадаться, куда клонит жрец.
— Причин было три, — сказал он. — Первая состояла в том, что я не мог остаться в стороне и позволить уничтожить Итор, когда я мог как-то помочь. А помочь я мог тем, что Шаи объявил мне вендетту. Я был единственным, кто мог соблазнить его поединком на таких условиях. Вторая причина — у меня с ним тоже были свои счеты: он убил моего друга Илегоса, который пытался заключить мир с вашим народом.
— Эту причину я могу понять, — заметил Харрар. — Месть — похвальное дело.
— Но не для джедая, — возразил Корран. — Это было глупо и опасно — выходить на бой с Шаи с такими эмоциями в сердце. Если бы я дрался ради мести, а уж потом за Итор, это было бы неправильно.
— Я слыхал, что вы, джеидаи, избегаете сильных чувств. Я никогда этого не понимал. Возможно, в другой раз ты мне это объяснишь.
— Попытаюсь.
— Хорошо. Но сейчас я не хочу терять найденный след. Я все равно не понимаю твоих мотивов. И не только твоих: много твоих соотечественников погибло, защищая Итор. Ты сражался за него с самого начала. Что вы защищали — секрет пыльцы, вредившей нашим войскам? Ведь ее, наверное, можно было бы воспроизвести в другом месте.
— Вообще-то нам так и не удалось ее воспроизвести, — сказал Корран. — Нет, мы сражались за Итор, потому что это была одна из красивейших планет галактики, потому что иторианцы — мирный народ, который никогда никому не причинил зла. — Он скрестил руки на груди. — И потому что это была одна из НАШИХ планет.
— Однако лично ты пострадал за попытку его защитить.
Корран напрягся.
— Ты много обо мне знаешь, — заметил он.
— Это известная история, — отвечал Харрар. — Шимрра очень веселился, узнав, как с тобой обошлись. Именно тогда он начал понимать, что лучший способ уничтожить джеидаи — это настроить против вас ваших же соотечественников, чего оказалось поразительно легко добиться.
— Ну да, конечно, — пробурчал Корран. — Все, что нужно было сделать Цавонгу Ла — это пообещать больше не уничтожать планеты, если нас отдадут ему для жертвоприношения. Некоторые достаточно испугались, чтобы пойти на это.
— Возможно, причина не только в этом, — предположил Харрар. — Возможно, другие завидуют вам и опасаются вашего могущества. Может быть, некоторые джеидаи злоупотребляют этим могуществом?
«Хитро, — подумал Корран. — Пытается выудить из меня информацию о наших слабых местах».
— Думай, что хочешь. Причина моего осуждения после Итора в том, что наши тогда еще не раскусили вас, ребята. Они не понимали, что вы не собираетесь останавливаться, пока последний из нас не будет мертв или обращен в рабство. Они не могли себе представить, что кто-то вздумает отравить целую планету — планету, которая, как ты сказал, не имела ни военной, ни коммерческой ценности — просто потому, что может это сделать. Они думали, что, наверное, это все потому, что джедаи затеяли драку и разозлили вас. Многие решили, что Итор был уничтожен потому, что я убил Шаи, а не наоборот.