— Ошибаешься, — ответил Анор, выходя из кабины. — Я изучал вашу джедайскую философию. Я знаю, что, убив меня в гневе, ты совершишь самый страшный грех из всех возможных.
— Тебе уже будет все равно, — сказала Тахири. — Ты будешь мертв.
— Неужели? — Он сделал еще шаг.
— Стой, — приказала Тахири.
— Очень хорошо. Я выполняю твою просьбу.
Исполнитель остановился менее чем за метр от Тахири, пристально глядя на нее. Тахири чувствовала, что у нее дрожат руки — не от страха, а от старания контролировать эмоции.
— Убей его, — сказал Харрар.
— Он безоружен, — ответила Тахири. — Я не могу убить безоружного.
— Нет! — закричал Харрар, прыгнув вперед.
Это отвлекло Тахири на долю секунды, она повернулась — но все же успела заметить, что зрачок одного из глаз Анора расширяется…
Мгновенно в памяти всплыло: Лея что-то говорила о его глазах. Тахири отскочила в сторону, увернувшись от ядовитого плевка, но при этом забыла о перилах. Она крепко приложилась, и бедро пронзила острая боль. Тахири еле успела увернуться, когда Ном Анор обошел жреца и нанес ей мощный удар. Удар достиг цели, и она кувыркнулась через голову. Тахири выпустила светомеч, неистово пытаясь ухватиться за перила.
Она промахнулась и полетела вниз.
Ном Анор был поражен, что удалось так легко справиться с Тахири. Он повернулся лицом к Харару — жрец снова бросился на него, свирепо скаля зубы.
Ном Анор встретил его ударом «к'урх», затем с разворота выбросил вперед кулак, целясь в затылок жреца. Но Харрар пригнулся и тоже взмахнул рукой. Он схватил Анора за ногу, лишив его равновесия, и успел нанести мощный удар кулаком.
Благодаря скоре счастливому случаю, чем сноровке исполнителя, удар прошел мимо цели. Ном Анор с такой силой впечатал кулак Харрару в челюсть, что жрец оступился. На пол посыпались осколки выбитых зубов. Харрар рухнул на землю, покатился к стене и замер.
Ном Анор быстренько оценил свое положение; оказалось, что день складывается даже еще лучше, чем думалось. Джедайка уронила свое оружие. Исполнитель немедленно подобрал его. В прошлом ему уже доволилось экспериментировать с такими штуками, и он без труда зажег светомеч. Затем, вспомнив о Хорне, он обрубил энерговводы лифтов, начав с того, который был в движении. Он услышал, как кабина остановилась где-то неподалеку.
Зная, что этого может и не хватить — Хорн вполне мог прорезать дыру в стене и вылететь через нее — он покинул здание, на ходу пряча выключенное оружие за пояс, и побежал сквозь потоки дождя в сторону высокой ровной площадки, которую обнаружил перед тем.
Тахири размахивала руками в воздухе, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, но не могла ни до чего достать. Краем глаза она заметила кабель, по которому съехал Корран, до него было где-то около метра — все равно полметра нехватало.
«Силу используй, дура», подумала Тахири. Она потянулась, взялась за кабель Силой, сместив вектор своего падения в его сторону.
Тахири схватилась за кабель голыми руками и вскрикнула, когда ладони обожгло огнем. Рефлекторно она едва не разжала пальцы, но это означало бы продолжить падение. Ном Анор сбежит, Секот умрет — а она подведет Коррана. Если тот еще жив.
Тахири впустила в себя боль и сконцентрировалась поверх нее, тормозя свое падение с помощью Силы. Наконец, когда каждый мускул ее тела возопил в один голос с ладонями, она остановилась.
Она подняла глаза и увидела, что пролетела почти сто метров.
Гнев вернулся, но теперь он был необходим Тахири — не для боя, а для того, чтобы охватить кабель ногами и карабкаться вверх: за каждый выигранный сантиметр приходилось платить морем боли. Она чувствовала, как лопаются волдыри на руках.
«По крайней мере, теперь у меня липкие ладони», подумала Тахири. Теперь ей было удобно держаться за кабель, как будто руки были сделаны из таловой резины.
Ном Анор осторожно поднимался по узкой тропинке, переставляя ноги в моменты ярких вспышек, когда молнии расцвечивали мир в бело-синие цвета, потом снова погружая его в темноту. Неустанно стучал дождь, рев ветра напоминал хохот какого-то безумного бога. Дорога проходила по изломанному каменному хребту, по обе стороны которого зияли темные пропасти. Исполнитель вышел на ровное место и на секунду остановился; он вдруг понял, что действительно боится. Казалось, будто сама планета пытается сделать то, что не удалось джедаям.
Возможно, так и было. Если Нен Йим права и планета действительно разумна, она могла увидеть акт саботажа. Возможно, планета жаждала мести.
— Делай все, на что способна, — прорычал исполнитель навстречу ветру. — Я Ном Анор. Узнай мое имя, ибо я тот, кто тебя убил.
Сказав это, он наконец почувствовал полную уверенность в том, что поступил правильно. Зонама-Секот была похожа на цветок тонку, привлекающий насекомых своим сладким запахом, искушая их спуститься — а потом, схваченные густым клеем, они смотрят, как смыкаются длинные лепестки. Частично живое существо, частично машина и, неведомо как, частично джедай, планета была мерзостью — большей мерзостью, чем даже Корускант, самой большой мерзостью в этой галактике мерзостей.
Куореал был прав. Им не следовало приходить сюда. Однако он, Ном Анор, уже исправил ситуацию.
Исполнитель прошел узкое место, переступил через трещину в момент следующей вспышки молнии и увидел, что впереди тропинка немного расширяется.
Но краем глаза…
Кто-то врезался в него сзади, обрушив яростный удар на его шею. Сила удара была такова, что исполнитель растянулся на земле, приложившись подбородком о камень. Взревев, он ударил в ответ и откатился. Удар ноги угодил в его разбитый подбородок, но он успел схватить эту ногу и дернуть. Противник тяжело грянулся оземь. Ном Анор отполз назад, силясь встать на ноги, но обнаружил, что лежит на краю обрыва. Небо прорезала молния, и на ее фоне исполнитель увидел поднимающийся силуэт. Еще одна вспышка, на этот раз позади — и он увидел лицо Харрара, жуткое, как будто сами боги вложили в него пламя своей мести.
— Ном Анор, — воскликнул жрец, перекрывая шум дождя. — Готовся к смерти, вероломный.
— Эта планета свела тебя с ума, Харрар, — процедил Ном Анор. — Ты перешел на сторону джедаев и выступаешь против меня?
— Я перешел на сторону Зонамы-Секот, — отвечал Харрар. — Что до тебя — ты проклят Шимррой, бесчестный корих. Я в любом случае убил бы тебя.
— Зонама-Секот — это ложь, дурачина ты. Я все наврал своим последователям, чтобы они меня слушались.
— Ты ничего не знаешь, — сказал Харрар. — Ты знаешь меньше, чем ничего. Ты думаешь, что тебе известны тайны жрецов? Думаешь, мы раскрываем все свои знания? Это Шимрра все время лгал нам. Зонама-Секот — это правда. Если ты хочешь помочь своему народу, скажи мне, что ты сделал.
Ном Анор почувствовал в своей ладони рукоять светомеча. Харрар приближался; одного-единственного удара хватит, чтобы исполнитель полетел в пропасть. Анор не решался использовать плаэрин-бол: даже если там остался яд, ветер и дождь в лучшем случае отразят выстрел, в худшем — пошлют обратно в него же. Единственным спасением было джедайское оружие.
— Что толку, если я скажу? — осклабился он. — Порчу уже не исправить.
— Я тебе верю, — сказал Харрар, и его лицо исказилось. Он быстро шагнул к исполнителю.
Ном Анор нажал на кнопку, и из рукояти с шипением вырвался режущий луч, под дождем сразу окутавшийся паром. Странное оружие, в котором весит одна рукоять. Исполнитель взмахнул мечом, целясь жрецу в колено, но из-за неудобной позиции и с непривычки удар получился неуклюжим. Однако при виде светового клинка Харрар попытался остановиться и рефлекторно отдернул ногу из-под удара; он поскользнулся на мокрых камнях, потерял равновесие и полетел со скалы вниз.
Его вой ярости и отчаяния быстро оборвался. Тяжело дыша, Ном Анор поднялся на ноги, выключил светомеч и продолжил свой путь. Похоже, боги снова были с ним. Уж точно они больше не были с Харраром.