Но долго это продолжаться не могло. Рана открылась, начала саднить и кровоточить. За сиюминутной эйфорией следовала расплата. Анна рассчиталась сполна. Уставившись в яркий экран своего мобильного, исполненного свидетельствами присутствия Спенсера в виде сообщений, глупых рожиц, она чувствовала, как усиливается боль, становясь почти невыносимой.
Но тут в голову ей закралась мысль, возникло почти непреодолимое ощущение, что ее тянет туда, куда она заходить вовсе не собиралась. Чтобы отвлечься от этой затеи, она открыла в телефоне галерею и принялась разглядывать их совместные снимки с неменьшим пристрастием, чем ее свекровь в прошлое воскресенье (тогда были фотографии из средней школы: широкие улыбки, награды и слишком большие блейзеры). Но вот она дошла до самых ранних кадров и сколько бы ни пыталась листать еще дальше, картинки подрагивали и вновь возвращались на место, упрямо не желая слушаться.
А назойливая дурная мысль, черная дыра, так и висела над ней, нашептывая, околдовывая. В конце концов она покорно открыла свои контакты и зашла в папку с избранными. Спенсер стоял в списке первым. Она, не мигая, уставилась на него.
«Ты же говорила, что больше не станешь этого делать, — раздался в голове тихий шепот здравого смысла. — Ты обещала себе, что День святого Валентина пройдет иначе, чем Новый год». Но не успел голос договорить, как ее палец уже коснулся экрана, и телефон начал вызов. И несмотря на то, что сердце учащенно забилось в груди, отзываясь на воспоминания о том, что случилось в предыдущий раз, она приложила телефон к уху.
Гудки в динамике замолкли, и она задержала дыхание, ожидая, что будет дальше. Однако вместо автоответчика Спенсера она услышала стандартный механический голос, советовавший ей дождаться звукового сигнала и оставить свое сообщение.
Как, черт возьми, это могло случиться? Неужели она тогда так разнервничалась, что умудрилась куда-то нажать и стереть его голос? Нет, это вряд ли. Можно стереть запись автоответчика на своем телефоне, но не в чьем-то чужом. Это было нелогично.
Она разочарованно нажала кнопку отмены вызова. Что это сейчас было? Может, она набрала неверный номер? Несколько секунд она, не дыша, внимательно вглядывалась в свой телефон, а затем позвонила снова. На этот раз до автоответчика дело не дошло.
Она дозвонилась.
— Алло?
Анна не шелохнулась.
Неужели это был он? Всего одно слово. Она не могла понять! Она не могла думать! Когда-то давно она еще умела отличать его голос от любого другого, и теперь ее до глубины души ранила сама мысль о том, что она, вероятно, утратила этот драгоценный навык, сама того не заметив.
— Спенсер? — хрипло заговорила она. — Это ты? Пожалуйста, пусть это будешь ты, — она заплакала, — мне столько нужно тебе сказать…
В трубке повисла долгая пауза. Ни слов. Ни даже дыхания — что было, пусть и ужасно, но логично. Однако она ощущала чье-то присутствие. Там кто-то был. Кто-то слушал.
Она заговорила. Она начала рассказывать все то, что в ней накопилось за эти два года, десять месяцев и двадцать два дня.
— Спенсер, это я… — она запнулась, борясь с подступившим к горлу комком и подбирая слова. — Я люблю тебя, Спенсер. Я знаю, ты всегда смеялся над идеей родственных душ, но это то, кем ты был для меня. Ты и есть моя родственная душа. И мне так тебя не хватает… Иногда у меня бывает ощущение, что я больше никогда не стану прежней. Хотя это не так, но это чувство меня не покидает. Да и как вообще мне стать прежней без тебя? Я еще удивляюсь, что как-то продолжаю жить и дышать.
Внезапно ее захлестнула новая волна эмоций. Она не обрушилась на нее, подобно мощной внешней стихии, она зародилась внутри.
— И я злюсь на тебя! Как ты мог оставить меня здесь одну? Будто это просто какой-то затянувшийся розыгрыш. Будто ты сейчас выпрыгнешь откуда-нибудь из-за угла и закричишь: «Я просто пошутил!» Но это больше не смешно, Спенсер! Просто не смешно. Прекрати это, слышишь? Прекрати. Потому что я хочу, чтобы ты вернулся, — дыхание на секунду оборвалось, и она всхлипнула. — Пожалуйста, вернись, — едва слышно прошептала она.
Ответа не было.
Она вытерла склеившие ресницы слезы:
— Пожалуйста, поговори со мной.
Она ждала. Секунды шли. На другом конце линии по-прежнему никто не отзывался, но она ясно чувствовала, что он был там. Правда чувствовала.