— Ох, Бильбо, — пробормотал старый гном и грустно улыбнулся.
Зал, куда Балин привел хоббита, был фантастичен. Колонны из прозрачного хрусталя чередовались с опорами из чего-то огнисто-светящегося, словно пламя из гномьей печи слепили в колонну и растянули ее ввысь для пущей красоты, чтобы подпирала свод языками пламени. А стены покрывала дивная роспись — Бильбо даже не представлял, что гномы способны настолько красочно рисовать. Не строго и точно как эльфы — нет, здешний художник рисовал грубыми, яркими мазками, но если смотреть издали, на стене возникали удивительно живые события.
Едва веря своим глазам, хоббит смотрел на историю Подгорного королевства и собственного Путешествия.
У самого входа картины показывали красоту Эребора и пришествие Дракона. То, о чем Бильбо только читал в эльфийских летописях и слышал от гномов, ожило на этих стенах до мельчайших подробностей.
Дракон является среди праздничного дня, сжигая башни Дейла и врываясь в главные ворота Горы. Уцелевшие гномы бегут из ворот, спасаясь от пламени. Трор и Трейн скрываются от дракона через потайную дверь…
Огромная картина битвы с морийскими орками надолго заворожила Бильбо. Торин с дубовой корягой-щитом был здесь как живой.
…Гэндальф находит Торина в Пригорье.
Гномы вваливаются шумной толпой в хоббичью нору и устраивают пирушку. Ужасно смешной, растерянный и маленький нарисован был здесь Бильбо.
…Гномы и хоббит идут через пустоши к Ривенделлу.
Гномы отбиваются от гоблинов в горах. Маленький хоббит с кинжалом бросается на огромного орка.
Гномы бредут через Черный лес. Маленький хоббит вытаскивает Двалина из паучьего кокона.
Гномы бегут из дворца Трандуила, и маленький хоббит плывет среди них верхом на бочонке.
Гномы сидят на Горе, а маленький хоббит уходит в черный тоннель.
Маленький хоббит стоит перед большим, мрачным Торином, и на ладони у него желудь…
Кто-то оттолкнул засмотревшегося хоббита. Бильбо глянул на грубияна и вздрогнул: рядом стояла ожившая картина, Трор со своей огромной бородищей, украшенной золотом.
— Почему шляешься где попало, полурослик? Твое место там, не порть картину! Вставай обратно! — потребовал гномий король и подтолкнул Бильбо к стене, туда, где огромная фреска обрывалась темным пятном.
Подойдя ближе, Бильбо и вовсе ощутил мороз по спине. Судя по неровным очертаниям башен и скал, здесь изображалась Воронья Высота. Вон там угадывается полководец гоблинов с цепом в руке. Сбоку, совсем другой рукой, тщательно и с любовью была изображена Тауриэль, яростная и прекрасная.
Посредине напрашивался портрет Торина. Или последний разговор хоббита и Торина…
Но посреди стены была огромная дыра.
Справа от нее стоял Фили, точно такой, каким помнился хоббиту, в рыжей шубе, и исправлял поврежденный портрет брата. Он изобразил Кили с натянутым луком, и младший гном теперь сам немного походил на эльфа.
В дыре глухо стучало.
— Взломщик! — завопил Фили, заметив хоббита. Сгреб его в охапку, измазав бильбов камзол красками, и подбросил.
— Как вы все меня узнаете? Я же старый… и где, в конце концов, Торин?
— Никакой ты не старый, — возмутился Фили. — Дядя опять чудит! Балин всегда пугается, не приступ ли это драконовой болезни. Знаешь, Трейн так и бродит тут, как пьяный, ищет какое-то кольцо… Вот старик и боится, что дядя сделается такой же. Да ни в жи… ни за что, в общем. О, смотри-ка, идет!
В дыре загромыхало и захрустело. По стене вверх пробежала трещина и расщепила силуэт гоблина с кистенем. Торин в дорожной одежде возник, топча коваными сапожищами обломки камня и пестрой штукатурки, и раздраженно отшвырнул куски огромной кирки в половину своего роста.
Если Бильбо не показалось, рабочая часть кирки извернулась штопором.
— Кто бы мог подумать! — громыхнул Торин, глядя в пространство белыми от ярости глазами. — В палатах самого Махала неспособны выковать достойный инструмент! Бездари! Бездельники! Фили, обормот, кирку мне!
— Да, дядя, — Фили улыбался, как дурак. — Я вон у стены ящик поставил. Там еще несколько. Дядя, к нам пришел Взломщик!
— Где? — Торин, кажется, не видел ничего вокруг себя. Нет, вот он разглядел ящик и выхватил оттуда еще одно чудовищное творение гномских рук. — Я пробью эту никчемную стену! Кили, бери запасную!
Из темноты возник растрепанный, сияющий Кили, бросился к ящику, выхватил сразу две чудо-кирки — и с грохотом уронил их, завидев хоббита.
— Дядя! Он здесь! — заорал младший гном, хватая Торина за рукав. — Стой, куда ты! Не пущу! Да посмотри же, наконец!
Король-под-Горой, не глядя по сторонам, ломился обратно в туннель.
— Торин… — жалобно позвал ошеломленный Бильбо.
И стало тихо.
Только лязгнула чудо-кирка, которую Торин прислонил к стене.
— Торин! — позвал Бильбо еще жалобнее — ему показалось, что предводитель гномов слеп, так странно и невидяще гном оглядывал зал. — Это я, Бильбо… Что с тобой?
Взгляд Торина изменился, сосредоточился — и Бильбо понял, что тот просто не видел ничего, кроме своей цели.
— Мистер Бэггинс, — сказал Торин. И его лицо словно осветило солнце, никогда не бывавшее в здешних подземельях. — Мой дорогой, пронырливый мистер Бэггинс… Ты стал совсем седым, уважаемый Взломщик.
— Произошло столько разных безобразий без тебя… — пробормотал Бильбо, хлюпая носом. — Но Даин хорошо справлялся. Знаешь, если бы не наше Путешествие, все вышло бы гораздо хуже…
— Я знаю, — сказал Торин. И Бильбо оглянулся на запечатленную на стенах историю Путешествия.
— Понимаешь, я приплыл с эльфами…
— Я знаю, — повторил Торин, улыбаясь. И тоже сгреб Бильбо в охапку. Кажется, кости затрещали, а может, Бильбо показалось.
— Славно, что удалось повидаться, дорогой мистер Бэггинс! А теперь садись и рассказывай. Не знаю уж, сколько у нас времени, но я не верю, что такого проныру, как ты, впустили сюда добровольно. Выходит, я зря старался. Я ведь испортил кучу отличного инструмента об эту стену!
— Я думаю, не зря, — сказал Бильбо, вытирая нос рукавом. — Если бы не удалось пробраться через вход, я бы, пожалуй, дождался твоей дыры с другой стороны…
— А как же твое собственное Путешествие?
— Ну, — сказал хоббит смущенно, — я надеюсь, что могу задержаться немного перед тем, как отправляться.
***
Наверху каменнобородый привратник грустно смотрел на тело старого хоббита. Казалось, Бильбо лег вздремнуть перед тем, как отправляться в дорогу.
Потом камень осторожно обнял хоббита и скрыл его от глаз. На поверхности осталась только дорожная сумка и упавший посох. Камень сложился в подобие двери хоббичьей норы слева от больших резных ворот.
А на поверхности двери проступила записка, небрежно нацарапанная рунами Кирт:
«Ушел в Путешествие».
29.12.2014