Люди с набором «ста свойств» были аналогами именно таких программ. Почему они представляли опасность для мира высшего ряда? Почему коргарды таких людей сохраняли, а не убивали? На эти и сотни других вопросов у Даниеля ответа не было. Но зато он знал одно – попытка перебросить через гиперпроход существо, соответствующее критерию «ста свойств», Клякса Кликса, не удалась. Проход был заблокирован на много дней, несмотря на приостановку стартовых операции.
Что произойдет, если другой человек, соответствующий параметрам «ста свойств», будет введен в «дыру»? Прервет связь на более долгий период? Может, навсегда? Он, Даниель Бондари, тоже соответствовал критерию «ста свойств». Неожиданно он сообразил, что перед ним открывается редчайшая, колоссальная возможность… Конечно, если имела смысл вся фантастическая теория, опирающаяся на непроверенную информацию, касающуюся террористов, и фрагменты священных учений парксов, поведанные ему человеческим деформантом. Даниелю думалось, что имела.
Он не знал, присутствие ли в «дыре» Клякса Кликса вызвало непосредственную реакцию коргардов. Может, клон был, ими так помечен, что его не пожелало принять само гиперпространство. Возможно, коргарды ввели антивирусную программу, которая сводила на нет попытки проникновения в их систему «человеческих вирусов».
Причины ожидаемой катастрофы не были существенны. Важно было лишь одно – справится ли Дина и не будет ли прекращена процедура его старта. И еще: на сколь долгое время удастся возбудить «черный провал» и приостановить связь. На дни и недели или на месяцы и годы? У свободного Гладиуса мог появиться шанс, время на то, чтобы изгнать предателей, разбить коргардов и восстановить государство. А когда проход вновь раскроется, его планета уже будет готова дать отпор нашествию Солярной Доминии.
Снаружи все разыгрывалось в абсолютной тишине. Оболочка Дирака кипела. Металлоорганическая ткань в некоторых местах бурно нарастала, в других принимала удивительную форму либо попросту распухала, словно надуваемый воздушный шарик. Все это делалось для того, чтобы нужным образом расположить защитные поля, изолировать наиболее угрожаемые секторы, дать возможность уйти людям и кораблям. Космолеты отрывались от стартовых стрел станции, чтобы занять безопасные позиции. Десятки ракет сворачивали с пути, резко останавливались, образуя поразительные хороводы. Однако ни одного столкновения не произошло. Компьютеры четко устанавливали трассу каждого корабля так, чтобы оптимизировать время бегства и как можно скорее довести все машины, сопровождающие Дирак, к безопасным местам.
Находящихся на станции людей погружали в капсулы безопасности, систематически выбрасываемые из ее брюшка. Все выглядело так, будто мечет икру гигантская рыба. В то же время коридоры базы прочесывали десятки автоматов. Их внешне хаотическая беготня также была запрограммирована в мельчайших деталях и находилась под неустанным контролем. Им предстояло проникнуть в каждое помещение станции, где еще могли оставаться люди, и помочь им эвакуироваться либо выловить возможных саботажников.
Однако в десятках помещений шла нормальная работа. Ученые, техники, информатики, безопасники – все на свой лад и в своей области пытались установить опасность и минимизировать ее последствия.
В некоторых коридорах полыхал пожар. В других потрескались стены, а полы все время дрожали. В третьих Дина обнаружила последствия декомпрессии либо нарушений поля искусственной гравитации.
Все это происходило под аккомпанемент неразберихи звуков. Комментарии, постоянно сопровождавшие мелькающие на экранах кадры, доходили до техников непосредственно через имплантированные в уши микрофоны. Дине оставалось лишь наблюдать этот апокалипсис. Внутри диспетчерской было достаточно шумно. На полу извивался Танкред Салерно, кричавший от боли и страха. Техники орали друг на друга и на автоматы. Компьютеры систематически выдавали сообщения. Иногда был слышен только один голос, порой звуки накладывались друг на друга, их было невозможно выделить и упорядочить. Ад.
– Подай руку, я хочу встать!
– Декомпрессия седьмого сектора!
– Нарушения прохода. Десять пунктов до критической точки!
– Девка, помоги мне встать!
– Перегрузки на восьмом! Немедленная эвакуация!
– Эвакуация: семьдесят три процента!
– Не принимаю! Не принимаю!
– Тяни, Франк, мать твою, держи уровень!
– Встать! Не вижу!
– Повышается напряженность поля черного провала! Семь пунктов до критической точки!
– Корректирую!
– Оно меня не слушается! Дайте усиление!
– Что тут происходит?! Больно… Мама, как больно!.
– Есть контакт с тройкой! Они живы!
– Напряженность поля провала возрастает! Нить пунктов до критической точки!
– Коррекция не срабатывает! Господи, оно нас не слушается!
– Остановить процедуру прыжка!
– Слишком поздно, я не владею провалом!
– Выходим из шкалы! Критическая точка достигнута!
– Что это?! Черт побери, что тут происходит?!
– Теряем связь! О Господи, это невозможно…
– Я ничего не вижу! Агрххх…
И тишина. Сразу. Резко.
Это выглядело так: информатики оставались в своих гнездах сопряжений, но перестали мотаться; техники глазели на экраны, но уже не прикасались к кнопкам и не отдавали распоряжений; Танкред Салерно замер, свернувшись клубком, словно эмбрион. Из его пальца опять вырвался огненный кинжал. Так это запомнилось Дине – все молчали и, однако, уже знали, что произошло, каждый в своей сфере, независимо от того, контролировал ли он расползающиеся строчки компьютерных показаний, спектры радиации провала, доклады регистраторов, помещенных в стартовой камере, или, наконец, картинки с транспортной платформы.
7
Начало.
Неданиель. Он исчезал и возникал. Несущество. Человек и Чужак. Одинокий и множественный. Он существовал, сосредоточенный в одной точке пространства. Волна вероятностей. Горячие звуки.
Он погружался в черный провал. Где-то на дне сознания теплилась радостная мысль, что получилось, удалось, Дина справилась.
Он знал, что оказался прав. Они задержали его старт, у них были неприятности, а теперь они высылают его снова. Мужественная девушка! Мужественная…
Он видел рождение и смерть мира. Осязал измерения. Испытывал страдания. Он принадлежал тысячам рас. Взвешивал энергию. Поглощал логику. Пронизывал идеи. Множил сознания самых странных существ. Рассеивал эфир. Познавал материю.
Дина, как я хочу прикоснуться к тебе! Я так хочу рассказать тебе обо всем, что вижу здесь и чувствую. Как сильно…
Он рождался и умирал. Античеловек. Мысль. Снаружи. Он существовал короче, чем мгновение, и был всюду. Потенциальность. Коллапс. Он разглаживал краски и расцветки. Он был быстрее света. Медленнее неподвижности. Неданиель.
ЭПИЛОГ
Руководитель техников повернулся к Дине. Он смотрел на нее, словно ожидая объяснений, а может, отчаянно ждал слов утешения.
Напрасно.
– У нас нет связи с Лляхом. Нет связи с Гатесом. Там, – он указал пальцем на экран с изображением стартовой платформы, – уже нет черного провала. Мы одиноки. А твой парень мертв.
– Да, – спокойно сказала она. – Я знаю. Он умер.
У ее ног выл Танкред Салерно, прижимая руки к голове. Кровь залила ему волосы и лицо, испачкала пол. От него разило мочой и рвотиной.
– У него нет связи с Сетью, – спокойно отметил техник. – Ты думаешь, он выживет?
– Он умрет, – сквозь стиснутые зубы сказала Дина и наклонилась над Танкредом. Схватила его руку, вооруженную огненным кинжалом. Нажимать не было нужды. Острие прошло по шее Салерно между головой и туловищем. Он засучил ногами, несколько раз моргнул, отворил рот. Острие кинжала тампонировало раны. На пол не скатилось ни капли крови. – Умрет, повторила Дина.
– Что теперь?
– Не знаю. Но теперь все зависит от нас. Только от нас. Даниель, если б ты мог об этом знать… Даниель…