— Ага, только шаровые ещё делать не научилась, — отмахнулась Лада, концентрируясь на областях поражения «небесной кары», как в древности называли молнии.
Целые серии молний проходились по полю между титанами, всегда обрушиваясь на толпы мертвяков. Леля, подумав, чем может помочь, принялась швырять на зомби те же глыбы камней, что метали в них асуры, когда была возможность не только бить кулаками или топтать. Каждый камень, упав, придавив или разбросав немало неживых существ, уходил под землю, словно таял в масле, а вместе с ним земля поглощала и всех зомби в округе. Поглощала, чтобы больше не вернуть.
С чавканьем сырой земли, вдобавок размокшей от ливня, камни и молнии выкашивали ничуть не меньше неживых, чем асуры.
Мертвякам бы разбежаться по округе, но не было разума в них, только слепой инстинкт ощущения жизни гнал и гнал их на бессмысленные атаки на титанов. Они совсем не походили на иномирян по разуму, зато словно сошли с картинки современного кинематографа, где из каждого второго живого делали бесмысленно-мертвого.
Кипела битва. Армии, вылезшие из-под земли, редели. Понадобился весь день беспрерывного сражения, чтобы вернуть земле всех до единого мертвяков.
Сумрачный день под тёмными облаками обернулся ночью, когда пал последний зомби. Устало опустили руки Леля и Лада, усевшись на камни на вершине горы. Поднявшийся ветер быстро разогнал тучи, обнажая первые звёзды. Луна высветила очищенную от трупов землю. Всех их поглотила земля. Всех до единого.
На поле остались лишь бездыханными двадцать пять асуров, едва Рысь перестал управлять их телами. Выполнив просьбу человека, они отдали жизни, потому как никакого управления своим обреченным телам вопреки природе они дать не могли. То были слова, чтобы человек взял контроль не раздумывая, не сожалея.
— Почему они? — Обронила Лада, отворачиваясь к лесу.
По щекам её потекли крупные капли. Но то был не дождь. Грустно и тоскливо было на душе, глядя как титаны отдали свои жизни и испустили дух.
— Издревле знают боги, что вылезший на поверхность асур больше не вернётся домой, — вздохнула Леля, садясь рядом и обнимая подругу за плечи. — Таков их удел после изменения мира. Сердца их могучие и крепкие, не выдерживают нагрузки нашего неба. Автохонты останутся в земле навсегда. Те же титаны, кто смог вернуться были не из рода Лемура, а звездными Титанами. Они менее крупные. Нагрузка на их сердца меньше.
Лада разрыдалась всласть, не в силах остановиться. Жертва асуров сжимала сердце.
Пустил слезу и Рысь под Уралом, ощущая дикую потерю и щем в груди, едва пришёл в себя в «хрустальном гробу». Самопожертвование друзей асов коробило душу. Они отдали жизни без сомнений за чужую расу, положив на алтарь самое дорогое, что у них было — жизни. А прожить они могли ещё сотни, если не тысячи лет. Век их был долог.
Отшельник шагнул к Ладе, пользуя Дальноступом.
Молодая Аватар, растирая по щекам слёзы, даже не думала останавливаться рыдать. Слишком много скопилось в ней боли и испытаний, чтобы не позволить себе расслабиться в компании близких ей людей и… богов.
— Асуры… вечные друзья асов, — прошептал Рысь, обнимая девчонку и её подругу и унося их переходом к теплу домашнего очага в родном доме.
Сегодня им будет, о чём поговорить…
Едва трое покинули Урал, как земля поглотила и тела титанов, в единой братской могиле схоронив и своих и чужих.
Матери-Природе все было едино. Всех с детства носила одинаково беспристрастно, являясь по сути единственным честным космополитом.
Глава 2 — Дела земные –
Ветка струнного транспорта выбросила Дмитрия Александровича «Космоведа» невдалеке от посёлка Эдем. Путешествие длинной в тысячу километров заняло два с небольшим часа. Шустрые, тёплые кабинки даже со всеми остановками мигом домчали до родного местечка.
Кутаясь в осенний плащ, Космовед побрел по хорошо асфальтированной дороге домой. Простые и видеозвонки давно не заменяли того недостающего тепла, которого не хватало в груди. Горы работы, прорывные проекты и вечная спешка успеть больше, чем возможно, приносили свои плоды, но и жертва была велика — семья забывала, как он выглядит.
Последний раз дома он был больше двух месяцев назад, ещё перед тем, как Триумвират занял Кремль и объявил о создании новой Союзной Державы.
«Вот приду сейчас домой, обниму всех и вспомню, что такое счастье», — витал в мыслях главный эксперт и начальник космодрома Свободный.
Дорога от станции струнного транспортника до посёлка растянулась на семь километров. Но он не стал предупреждать о своём приезде и запретил прочим сотрудникам. Хотел сделать сюрприз. Не как обычно — чтобы его встречали с усиленной охраной, а сам, на своих двоих, с мешком подарков на плече, как Дед Мороз. Хоть до Нового Года ещё месяц с небольшим.
Одна беда, забыл, что не купил подарки. А от эскорта, напоминающего обо всех забывчивых, «второстепенных» вещах, отказался сам. Ещё и строго наказал не трогать его. Соответственно, никто мешок с подарками не вручит, не вложит в пустые руки и не напомнит забывчивой голове, что «как можно, Дмитрий Александрович домой без гостинцев-то после такой командировки».
Космовед вздохнул.
— Ладно, они меня и так любят, — обронил он и ускорил шаг.
Первые километры до центральных ворот шагались особенно легко. Ноги парили над землей, мышцы пружинили, как у тренированного спортсмена. Но вот начиная с четвёртого километра напомнило о себе отсутствие зарядки, стойкое нежелание ходить пешком в день хоть пару километров и вообще отсутствие спорта. Началась отдышка, сердце заколотилось быстро-быстро, а затем тело и вовсе обдало холодом.
«Всё, с понедельника начинаю отжиматься, приседать и махать ногами», — твердо решил начальник космодрома.
Рядом возникла тень.
— Дмитрий Александрович, как можно домой без гостинцев-то?
Космовед застыл, как громом поражённый. Он и раньше слышал о Меченом, но чтобы встреча, да ещё и один на один — впервые. Впрочем, в том, что это именно он, сомневаться не приходилось. Ощущения были странные, да и контуры тела спрашивающего смазанные, нечеткие, словно смотрел на голограмму. Моргнешь — и забудешь, как звали.
— Приветствую…Чернослав, — слабо обронил человек поникшим голосом. Горло как начали душить. Не то, чтобы он кого-то боялся, но умирать перед визитом к семье не хотелось. Зато хотелось к космос, в новые Галактики. А перед этим заглянуть к родным.
— Не переживайте, Дмитрий Александрович. Вот мешок. Там подарки на всех. Каждый подписан. Синяя коробочка для новорожденной. Не перепутаете.
— Ново…рожденной, — растерянно подтвердил учёный.
Меченый приподнял указательный палец, заостряя внимание жутко переживающего человека.
— Одна просьба есть у меня. Небольшая услуга. Идёт?
— Я к вашим у…слугам. — Едва не выронил мешок Космовед, едва приняв. Странно, но не смотря на его объемность, он как будто ничего не весил.
— Не говорите, что это мой мешок. Подарки вы приобрели сами. Уверяю, там ничего опасного для нашей семьи нет. — Чернослав особо выделил слово «нашей». — Я не причиню зла родным и близким моего брата. Слово даю.
— Хо…рошо. — Кивнул глава семейства.
— Вот и чудесно, Дмитрий Александрович. Ступайте.
Сам Чернослав моментально растворился в воздухе.
Единственное, что оставалось сделать Космоведу, это продолжить путь. Небо нахмурилось, серые тучи повисли низко-низко. Близилась зима.
— Дмитрий Александрович, давно вы у нас не были, — поприветствовал на проходной пожилой охранник. Бывший морской пехотинец. — Ну да неделька выдалась сумбурная, я не удивлён.
Дмитрий вдруг ощутил себя стоящим возле проходной, с чёрным мешком в руке. Последние километры расстояния куда-то исчезли.
— А что случилось-то?