Начать также можно с системы правления. Это та же вертикаль власти, где решение любых вопросов происходит единственно, через прямое вмешательство начальника. Отсутствует горизонтальное распределение обязанностей, которое заметно облегчило бы всем жизнь. И отсутствует личная инициатива. Процветает донос. Взаимное подозрение. В СИЗО, как и у нас в стране, всё работает на обезличивании человека, приравнивание его к функции. Будь то функция работника или заключенного. Строгие рамки режима дня, к которым быстро привыкаешь, похожи на рамки режима жизни, в которые помещают человека с рождения. В таких рамках люди начинают дорожить малым. В тюрьме — это, например, скатерть или пластиковая посуда, которую можно раздобыть только с личного разрешения начальника. А на воле — это соответственно статусная роль в обществе, которой тоже люди очень сильно дорожат. Что мне, например, всегда всю жизнь было удивительно. Ещё один момент — это осознание этого режима как спектакля. Который на реальном уровне оказывается в хаос. Внешнее режимное заведение обнаруживает дезорганизацию и неоптимизированность большинства процессов. И очевидно, что к правлению это явно не ведет. Напротив, у людей обостряется потерянность, в том числе во времени и пространстве. Человек, как и везде в стране, не знает, куда обратиться к тем или иным вопросам. Поэтому обращается к начальнику СИЗО. На воле, считай, к начальнику Путину.
Выражая в тексте собирательный образ системы, который… Да, в общем, можно сказать, что мы не против… Что мы против путинского хаоса, который только внешне называется режимом. Выражая в тексте собирательный образ системы, в которой, по нашему мнению, происходит некоторая мутация практически всех институтов, при внешней сохранности форм. И уничтожается такое дорогое нам гражданское общество. Мы не совершаем в текстах прямого высказывания. Мы лишь берем форму прямого высказывания. Берем эту форму как художественную форму. И единственно, что тождественно — это мотивация. Наша мотивация — тождественная мотивация, при прямом высказывании. И она очень хорошо выражена словами Евангелия: «Всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят». Я и мы все искренне верим, что нам отворят. Но увы, пока что нас только закрыли в тюрьме. Это очень странно, что, реагируя на наши действия, власти совершенно не учитывают исторический опыт проявления инакомыслия. «…простая честность воспринимается в лучшем случае как героизм. А в худшем как психическое расстройство», — писал в 70-е годы диссидент Буковский. И прошло не так много времени, и уже как будто не было ни большого террора, ни попыток противостоять ему. Я считаю, что мы обвиняемые беспамятными людьми. Многие из них говорили: «Он одержим бесом и безумствует. Что случаете его»? Эти слова принадлежат иудеям, обвинившим Иисуса Христа в богохульстве. Они говорили: «Хотим побить тебя камнями, за богохульство» (Иоанн 10:33). Интересно, что именно этот стих использует Русская православная церковь, для выражения своего мнения на богохульство. Это мнение заверено на бумаге, приложено к нашему уголовному делу. Выражая его, Русская православная церковь ссылается в Евангелие как на статичную религиозную истину. Под Евангелием уже не понимается откровение, в котором оно было с самого начала. Но под ним понимается некий монолитный кусок, который можно разобрать на цитаты и засунуть куда угодно. В любой свой документ, использовать для любых целей. И Русская православная церковь даже не озаботилась тем, чтобы посмотреть, в каком контексте используется слово «богохульство». Что в данном случае оно было применено к Иисусу Христу. Я считаю, что религиозная истина не должна быть статичной. Что необходимо понимание и моменты путей развития духа. Испытаний человека, его раздвоенности, расщепления. Что все эти вещи необходимо переживать для становления. Что только посредством переживания этих вещей человек может к чему-то прийти и будет приходить постоянно. Что религиозная истина — это процесс, а не оконченный результат, который можно засунуть куда угодно. И все эти вещи, о которых я сказала, эти процессы, они осмысляются в искусстве и философии. В том числе в современном искусстве. Художественная ситуация может, и на мой взгляд, должна содержать свой внутренний конфликт. И меня очень сильно раздражает вот эта так называемость в словах обвинения применительно к современному искусству.