В каждой миссии ему удавалось собрать лишь несколько снежинок, поскольку самозабвенный поиск их не был бы, скажем так, элегантен. Я думаю, он до сих пор этим занят. Как он поступит, если ему вдруг посчастливится найти два идентичных кристалла, он никогда не рассказывал. Вряд ли он действительно этого хочет.
Но я думала об этом, покидая грохочущий, сверкающий всеми огнями город. Я думала — и до сих пор думаю в этом видении, которое посещает меня пару раз в год, — о дроне, чей плоский корпус испещрен тусклыми звездочками, дроне, терпеливо парящем в нескольких шагах от края полыньи где-нибудь на антарктическом побережье, о том, как он бережно отделяет одну-единственную снежинку от себе подобных, колеблется несколько мгновений, а потом, перемещая себя или возносясь в небеса, спешит доставить свой хрупкий совершенный груз на звездолет, висящий на орбите. А скованные морозом, заснеженные равнины или поля прихотливо изломанного льда снова обретают покой.
Глава 7
Вероломство, или Несколько слов от дрона
Какое счастье, что это наконец закончилось. Я не стану занимать Вас рассказами о том, как тяжко мне дался перевод, в котором Сма не то что не хотела мне помогать, но подчас вообще откровенно мешала. Она часто использовала марейнские выражения, которым нет точного соответствия в английском, разве что в форме трехмерных диаграмм, и наотрез отказывалась упрощать или редактировать написанное, чтобы облегчить мне перевод.
Поверьте, я сделал все, что было в моих силах, и теперь снимаю с себя дальнейшую ответственность за любое трудное место, могущее послужить источником неясностей.
Я думаю, будет уместно указать здесь, что названия глав (в том числе и сопроводительного письма Сма, а также этого краткого приложения) и мелких главок добавлены мной. Сма написала все это как единый неразрывный документ (Вы вообще можете себе представить?!), но я решил, что лучше будет разбить его на части для удобства восприятия.
Кстати, названия глав и подразделов, все без исключения, взяты из реестра ОКК, построенных на верфи «Инфраканинофил»[79] орбитального хабитата Инан, которую Сма упоминает (не называя по имени) в гл. 3.
И далее, Вы могли заметить, что у Сма есть дурная привычка называть меня в этом письме просто дроном. Все это время я с должным юмором относился к ее покровительственной прихоти, но теперь считаю необходимым восстановить справедливость и сообщить Вам, что у меня есть Полное Имя: Фористи-Уирл Скаффен-Амтиско Хандраэн Дран Эаспъю.
Не подумайте, что я важничаю, но со стороны Сма было крайне оскорбительным предположить, что мои обязанности как сотрудника Особых Обстоятельств тем или иным образом связаны с искуплением моих прошлых проступков.
Моя совесть чиста.
Скаффен-Амтиско, военный дрон наступательного класса.
PS: Я встречался с Капризным и должен сказать, что это куда более приятная в общении и даже обаятельная машина, чем то существо, которым Сма тут пытается Вам его изобразить.
Черта прикрытия
ОДИН
— С этой у нас будут проблемы.
Это было сказано всего в десятке метров от нее. Даже скорчившись во мраке, объятая ужасом загнанного животного, она ощутила внезапный прилив мрачного удовлетворения при мысли, что они говорят о ней. Да, ребятки, подумала она, золотые слова: со мной у вас будут проблемы, со мной у вас уже крупные проблемы. Они тоже беспокоятся. Охотники, рискующие упустить дичь. Ей передавался их страх. По крайней мере, одного из них. Говорившего звали Джаскен — он был личным телохранителем Вепперса и возглавлял его службу безопасности. Джаскен. Кто ж еще?
— Ты так думаешь? — поинтересовался второй голос. Это был сам Вепперс. У нее внутри что-то зашевелилось, когда она вслушалась в его глубокий голос с безукоризненно выверенными атоналями, напоминавший в эту минуту шипенье гадюки. — Ну что ж... с ними всегда возникают проблемы. — Свистящий выдох. — А сейчас ты что-нибудь видишь? — Он, наверное, имеет в виду усиливающие окулинзы Джаскена, которые тот всегда носил: баснословно дорогое электронное устройство, похожее на солнечные очки, только сверхпрочные. Они позволяли владельцу видеть ночью так же ясно, как и в самый солнечный полдень, могли переключить восприятие в тепловую и радиоволновую части спектра. Джаскен старался никогда их не снимать: она всегда считала это показухой или прикрытием для каких-то глубинных уязвимостей. Ну что же, как бы ни работала эта диковинная штучка, она почти помогла Джаскену доставить ее обратно в наманикюренные ручки Вепперса.
Она стояла, неестественно выпрямившись, над пустой сценой. В сумраке, за миг до того, как юркнуть за театральный задник, она представляла себе занавес изящным наброском, выполненным гигантскими мазками светлой и темной краски, но была слишком близко, чтобы распознать нарисованное. Она выгнула шею и слегка наклонила голову, потом отважилась глянуть вниз и налево, где на отходившем от северной стены полетной фурки консольном мостике стояли двое мужчин. Ее взору предстали две смутно различимые фигуры, одна держала какое-то оружие, скорее всего винтовку. Она не была уверена на сто процентов, потому что, в отличие от Джаскена, могла полагаться только на собственные глаза.
Она снова отклонилась назад, быстро, но очень плавно, хотя ее на миг пробил ужас быть замеченной, и постаралась продышаться. Шею она выгибала то вперед, то назад, то в одну сторону, то в другую, чтобы размять ноющие мышцы, сжимала и разжимала кулачки, массировала начинавшие неметь ноги. Она стояла на узком деревянном карнизе. Карниз был ненамного шире ее ступней, и это заставляло ее стоять носки врозь, но даже так она то и дело покачивалась, рискуя упасть. Тыльная часть сцены оперного театра была в двадцати метрах внизу. Если она упадет, то все еще может зацепиться за другие мостики или сценические декорации.
Наверху, если бы не этот мрак, она увидела бы верхушки колосников и огромное карусельное колесо, на котором размещались все необходимые для представления реквизиты. Колесо парило над сценой. Она начала очень медленно переставлять ноги по карнизу, удаляясь от двух мужчин на консоли. Левая нога ныла — напоминание об операции по удалению следящих имплантатов, которой она подверглась пару дней назад.
— Сульбазги? — сказал Вепперс, понизив голос. Они с Джаскеном о чем-то быстро, но тихо переговаривались. По всей видимости, через радиоканал или еще какую-то потайную линию, потому что никакого ответа доктора Сульбазги она не услышала. Наверное, у Джаскена в ухе радиосерьга, а может, и у Вепперса тоже. Она в этом плохо разбиралась, потому что редко носила телефон или любой другой коммуникатор.
Джаскен, Вепперс и доктор С.
Ей стало смешно. Столько преследователей, а она тут одна. И ведь ясно, что этими тремя дело не ограничится. У Вепперса целый батальон охранников, слуг, помощников и вообще любых наемников, каких можно купить за деньги и использовать в таком деле. В оперном театре есть и своя служба безопасности, и с ней наверняка связались в первую очередь, потому что владельцем театра тоже был Вепперс. И, уж конечно, старый друг Вепперса, начальник городской полиции, выделит ему для охоты столько людей, сколько тот затребует, если вдруг Вепперсу окажется недостаточно собственных (что маловероятно). Она продолжала движение по карнизу.