— Я не буду строить больницу.
Молчание Анджелы подсказало ему, что нужно продолжить. Ничто так не разжигает в трусе храбрость, как отсутствие сопротивления.
— Слишком большая ответственность, — затараторил он. — Огромная! Вся эта идея выглядит неправдоподобно.
Анджела не шевельнулась. Ветер яростно трепал ее волосы, а морские брызги и дождь сделали ее льняную рубашку прозрачной. Он видел округлости ее грудей и темные пики сосков так же ясно, как если бы она стояла перед ним голая. Виноватый, словно любитель подглядывать в замочную скважину, Адам опустил взгляд, но тот тут же снова всплыл на поверхность, как поплавок.
— Я ведь даже и не говорил никогда, что собираюсь построить больницу. Не знаю, с чего вы вбили это себе в голову.
Повернувшись, Анджела дотронулась пальцами до его губ, заставляя замолчать. Потом ее рука медленно скользнула за расстегнутый воротник и вниз по груди, пока не замерла на его бешено колотящемся сердце.
— Ты сможешь, — прошептала она. — Я знаю, тебе это по силам.
Адам едва сдерживался, чтобы не закричать.
— Я не могу, — настаивал в нем сын мясника, мотая головой. — Не смогу и всё тут!
— Адам Монтгомери, — промолвила Анджела, и глаза ее сверкали как ртуть. — Я уверена: ты сможешь даже пройти сквозь огонь, если поставишь перед собой такую цель.
Женщина, заставляющая мужчину быть на высоте, это одновременно и проклятье, и благословение.
Адам с видом изголодавшегося потянулся к ней. Анджела отступила назад.
— Это будет великолепная больница, — не терпящим возражений тоном напомнила она.
Дождь бил в лицо, и Адаму пришлось протереть глаза, чтобы видеть, как она удаляется.
Глава 36
Телефоны отключились еще с утра. Потом отрубилось электричество. На ужин хозяева и гости ели консервированные копченые устрицы и маринованный лук при свечах. Потом, хлебнув лишку, все разбрелись по своим или чужим кроватям — поутру разберутся.
В темноте остались сидеть лишь двое мужчин. Они оба не могли уснуть, точнее, им не с кем было спать.
— Я бы на вашем месте пошел и трахнул мисс Белл, — напрямик заявил Крон.
Крон был единственным известным Адаму человеком, у кого в подпитии дикция и нрав только улучшались.
— Не понимаю, о чем вы, — отрезал Адам, глядя в огонь.
— Да ладно вам!
— Я женат. Вы же сами были одним из шаферов на свадьбе, так неужели я должен вам напоминать?
— Женаты? — рассмеялся Крон прямо в свой бокал с виски. — Если ваши с Лидией отношения можно назвать браком, тогда и Сталин с Черчиллем были счастливой четой.
Одним махом проглотив остатки выпивки, Крон уставился на пустой бокал. Потом восстановил равновесие, опершись на спинку стула Адама, и, пошатываясь, поплелся к бару — налить себе еще порцию. Вытащил стеклянную пробку из графина, поболтал виски перед носом и наполнил бокал. Расплескивая напиток, он побрел обратно в комнату. Пламя свечей подрагивало, когда он проходил мимо.
— Я видел браки без любви — собственно, таково большинство браков, — произнес Крон, упав в кресло. — Но ваш не просто лишен любви, это вообще неудачная сделка, с самого начала.
Пощелкав зажигалкой, Крон наконец сумел зажечь сигаретку и глубоко затянулся.
— Конечно, вы вынуждены были на ней жениться. Если бы не это, вас бы тут не было, верно? Для мужчины вроде вас это был правильный шаг.
Запрокинув голову, Крон выдохнул облачко дыма в потолок.
— Должен признать, из Лидии вышла очень миленькая безделушка. Однако проблема даже не в том, что она фригидная стерва без гроша в кармане. Нет ничего хуже, чем неблагодарная шлюха с обручальным кольцом.
Через некоторое время Крон обернулся к собеседнику.
— Простите, дружище. У вас такое лицо… Какая часть разговора вас так расстроила?
— И что, все об этом знают?
— Господи боже! — Крон едва не поперхнулся от смеха. — Конечно, все знают. И всегда знали.
*Тем временем на втором этаже Коллису Тейлору снился кошмар. Как минимум раз в неделю, сколько он себя помнил, ему снилось, что он тонет. Лягаясь, задыхаясь и лупя руками по матрасу, он пытался выплыть из своей постели на берег — и все без толку. Но в ту ночь, погружаясь в холодные тяжелые воды, он проплыл мимо Анджелы Белл, ее черные волосы колыхались вокруг лица, как у русалки.