– Какое свидетельство?
– Мне необходимы медицинские данные о состоянии того японского миллиардера, причем заверенные.
– А зачем они тебе? Он же умер.
– Затем, что, по моему убеждению, у него должна быть та же группа крови, что и у Джелло.
– Эллен, мне это не нравится.
– Но ведь это гад убил Джелло, как ты не понимаешь! И неужели я допущу, чтобы даже такое сошло ему с рук!
– Не знаю, не знаю… – Бен покачал головой.
– Прошу тебя, Бен.
– О чем? Что я-то могу сделать? Я не детектив.
– Попроси Милта раздобыть заверенные выписки из истории болезни.
– Но как я…
– Пожалуйста, Бен, ведь он для тебя это сделает, правда? – Она смотрела на него умоляющими глазами.
Инстинктивно он чувствовал: надо заставить ее отказаться от этого плана, ничего хорошего все равно не получится. Но отказать ей Бен не мог.
– Хорошо, Эллен, я с ним переговорю, только дай слово, что ты обо всей этой истории будешь молчать, словно ничего не было. Даже Голди ничего про это не должна знать.
– Говоришь так, словно ты с Рихардом в заговоре.
– Перестань и подумай сама, он ведь такой знаменитый врач, вся ваша больница от него без ума. На его стороне самая тяжелая артиллерия. А ты пока что не располагаешь ничем, только догадками.
– Но помоги мне, и тогда будут не догадки, тогда появятся настоящие улики, – видно было, что ее совсем измучил это разговор.
Он взял ее руку, согрел ладонями: бедная, до чего измотана!
– Хорошо, я же сказал, я сделаю все, что смогу.
– Спасибо, – она робко улыбнулась ему. – А к Милту ты прямо сейчас поедешь?
– Нет, попозже, а сейчас я хочу немножко с тобой побыть.
– Бен, мы с тобой будем вместе долго-долго, сколько захотим, раз ты ко мне вернулся. – Она поцеловала его в губы. – Вот только вернут мне одежду, и сразу поедем домой.
– А скоро доктора обещали тебя выпустить отсюда?
– Доктора, доктора! Дай им волю, они тебя анализами просто замучают; так и будут одно обследование за другим назначать, пока не окажется, что у тебя-таки нашлась болезнь; а то, глядишь, и на тот свет тебя отправят, это уж как получится. Что тут долго толковать, ну, обморок у меня случился, подумаешь, невидаль.
Выглядела она и правда намного лучше, даже какой-то румянец проступил на лице.
– Ты уверена, что тебе тут незачем задерживаться?
– Абсолютно уверена. Я вполне сносно себя чувствую. Все со мной в порядке, вот если бы только не это… – И, раскинув руки, она продемонстрировала, что помятый больничный халат ей к тому же страшно велик.
– По мне, так ты все равно прелестна, во что тебя ни одень, – улыбнулся Бен.
– Да ну тебя, не подлизывайся. Лучше достань у Милта то, о чем я тебя прошу.
Оказалось, что Милта нет дома, но Сара не отпустила его, так и вцепилась в Бэна, обрадованная, что наконец-то можно с кем-то отвести душу.
– Бен, входи же, входи, усаживайся, – и буквально втащила его через порог.
– У меня времени совсем нет, Сара, я только на минутку, Милту надо два слова сказать…
– Ты, я слышала, вернулся в Бруклин, да? – она не обратила ни малейшего внимания на его слова.
– Так и есть, Сара, а когда же Милт вернется?
– Будто я знаю; у него работа, а он такой, если начал что-то делать, время для него просто перестает существовать, да что мне тебе объяснять, ты мне вот что скажи…
– Работа? Но ведь он же подал заявление об уходе.
– Ага, в сто пятнадцатый раз, а может, в сто пятидесятый, не считала, и в сто восьмидесятый забрал его назад. Ты Милта знаешь, он просто не умеет спокойно жить, как все люди живут.
Бен покрутил подбородком. Да ведь и правда, у Милта вечно все не так, как у остальных.
– Ну, тогда я к нему в офис загляну, может, и застану.
– Не знаю, не знаю, а что ты так спешишь, посиди со мной, сейчас кофе принесу.
– Нет уж, Сара, спасибо, ты ведь начнешь меня уму-разуму учить, а мне это ни к чему.
На ее лице промелькнула обида.
– Зря ты так, Бен. Я ведь только о твоих же интересах забочусь, можешь не сомневаться.
– Ты всегда так говоришь.
– Все вы, мужчины, из одного теста сделаны. Думаете, что чем моложе, тем лучше. Так вот что я тебе скажу, Бен Джекобс, зрелая женщина – она и как женщина сто очков вперед даст любой писюхе.
– Какой разговор, Сара, только я…
– Послушал бы меня, я точно тебе говорю, что Бренда для тебя самая подходящая жена. Заботилась бы о тебе, жил бы с ней и не знал печали…
– Мне ничьи заботы не требуются.
Сара как и не слышала, полностью увлеченная своими мыслями.
– Жаль, упустили случай, поздно уже, она недавно записалась в «ААА».
– Антиалкогольный альянс? Она что, пьет? – вот уж никогда бы не подумал.
– Не смеши меня, Бен, – она бросила на него раздраженный взгляд. – Ты что, совсем не соображаешь?
– Нет, не соображаю.
– Господи, да туда ведь записываются, чтобы мужчину найти; вот она тоже нашла, причем на первом же собрании, и у них, заметь, все уже было.
– Ты шутишь?
– Ничего не шучу. Мужчина оказался не тебе чета, сразу сообразил, какая ему роскошная женщина в руки плывет.
– Но ей-то что за радость спать с алкоголиком?
В глазах Сары читалось откровенное презрение к его тупости.
– Не с алкоголиком, Бен, не с алкоголиком. С лечащимся, вот так будет правильно. У всех есть какие-то психологические проблемы. Бывает, с человеком не один год в браке проживешь, пока выяснится, что он такое, а вот Бренда умница, она сразу поняла, как тут надо действовать.
Нечего говорить, своя логика тут была, как к ней ни относись.
– И он тоже старается, очень старается стать нормальным. А она ему в этом помогает.
– Ладно, Сара, если ты настаиваешь, я тоже в «ААА» запишусь.
Она не оценила его юмора.
– Тебе бы все посмеиваться… Хотя, я так думаю, может, и правда тебе стоило бы. Давай я у Бренды все выясню, она, если не ошибаюсь, приписана к их отделению при Первой пресвитерианской церкви, ну знаешь, на Генри-стрит.
Бен только усмехнулся. Сара неисправима. Еще бы Милту не стремиться обратно на службу при такой вот жене.
Дверь чуточку приоткрылась, в просунувшейся руке была белая блузка и матроска, которые Эллен выбрала, собираясь вчера на похороны, все тщательно отутюженное, на вешалке, а следом показалась и сама улыбающаяся сестра Кларита.
– Ой; спасибо вам, сестра! Большое спасибо.
– Валялось все там, в приемном отделении, ну, я и решила, а вдруг вам еще эти вещи понадобятся.
– Вы такая добрая, – и Эллен кинулась ей на шею.
– Как вы, пришли в себя?
– Конечно, все у меня хорошо.
Монашка недоверчиво смотрела на нее, но Эллен и не заметила, что ей не очень-то верят. Тут же начала одеваться.
– Я беспокоюсь за вас, милая.
– Ну что вы, не стоит.
– Для меня ведь не секрет, что этот джентльмен, обходившийся без дома, – Джелло, так? – очень много для вас значил. И кроме того, вы последнее время неважно себя чувствуете. А часто бывает, что шок и горе, да еще и ослабленное состояние…
– Ну что вы, сестра. У меня еще достанет сил, чтобы за себя побороться.
– Разумеется. Но меня беспокоит, что вы так воинственно настроены.
Эллен кончила одеваться, но выйти ей все равно было нельзя.
– А туфли? Куда девались мои туфли?
– Ох, простите, внизу они, внизу, у меня в комнате, совсем забыла. Сейчас принесу, одну минутку.
– Я с вами вместе за ними спущусь.
– Но вы же босая.
– Ну и что.
Персонал, ко всему привычный, не обратил внимания на странную пару: старая монашка и босоногая библиотекарша живенько бегут по коридорам вниз, в подвал.
– Может, чашечку чаю выпьете? – предложила сестра, извлекая на свет туфли.
– Да нет, спасибо, хотя… – Эллен почувствовала, что было бы невежливо никак не отблагодарить сестру Клариту за ее доброту. Да к тому же она, возможно, кое-что могла бы ей рассказать про происходившее в то утро там, в морге. – Спасибо, не откажусь.