«Так-то лучше»
«Это лекарство от сердца?»
«Нет»
«Лекарство от рака?»
Её мать принимала как Онковин, так и Амбраксан, хотя ни одно из этих лекарств не выглядело как маленькие белые таблетки, которые принимал Фаррис.
«Если тебе, действительно, так уж важно знать, Гвенди, ты всегда была любопытной, есть много всего такого, что не так со мной, и все эти «штуки» толпятся, наслаиваются одна на другую. Те годы, которые мне простили – а их было много, возвращаются обратно как голодные обедающие в ресторане». Он улыбнулся своей очаровательной маленькой улыбкой. «Я их шведский стол».
«Сколько тебе лет?»
Фаррис покачал головой. «У нас есть более важные дела, которые необходимо обсудить, и моё время приближается к концу. Есть определённые проблемы, и всему виной штука внутри парусинового мешка. Ты помнишь последний раз, когда мы говорили?»
Гвенди помнит весьма ярко. Она была в аэропорту Портленда сидела на скамейке пока Раян ходил припарковать машину. Её багаж, включая коробочку с кнопочками в её переносной сумке, кучей лежал возле неё. Ричард Фаррис тогда уселся и сказал, что им нужно кое-что немного обсудить прежде, чем их прервут. И они обсудили. Когда беседа была закончена, коробочка с кнопочками исчезла из её сумки. Престо изменение-о, вот ты видишь коробочку, а вот её уже нет. И то же самое касалось самого Фарриса. Она только на секунду отвернула свою голову, и когда она вновь посмотрела в его сторону, он уже исчез. Тогда она думала, что никогда его больше не увидит.
«Я помню».
«Это было двадцать лет назад».
Его голос был низким, но хрип прошёл, его пальцы больше не дрожали, и цвет его лица был хорошим. Всё на некоторое время, подумала Гвенди и вспомнила, как ухаживала за своей мамой в последней стадии её болезни, а её отец уже сейчас находился в медленном, но верном упадке. Таблетки могут сделать лишь то немногое, что могут.
«Тогда ты была скромным членом Палаты Представителей, одна среди сотен. А теперь ты борешься за место с реальной властью».
Гвенди немного рассмеялась. Она была уверена в том, что Ричарду Фаррису известно многое, но если он думает, что она сможет одолеть Пола Магована и вознестись в Сенат США, то он ничего не петрил в политике штата Мэн.
Фаррис улыбался, как если бы он знал наверняка, что она думала (не слишком комфортная мысль, которая необязательно делалась от этого неправильной). Затем его улыбка потухла.
«В первый раз, когда у тебя была коробочка, твоё ею владение длилось шесть лет. Замечательно. Она переходила через семь пар рук начиная с того дня в аэропорте».
«Во второй раз она у меня была на очень непродолжительное время», - сказала Гвенди. «Ровно настолько, чтобы продлить жизнь моей маме, я до сих пор в это время, но не на слишком долго.
«Тогда была экстренная необходимость. Это другая. Фаррис дотрагивалась до мешка из парусины, зажатого между её ног, обутых в тапочки пальцами ног с выражением неудовольствия.
«Эта штука. Эта Богом проклятая штука. Как я её не люблю. Как я её ненавижу»
У Гвенди не было ни малейшей идеи, как ответить на это, но она знала, как она чувствовала себя: напуганной. Старая аббревиатура её матери снова всплыла в памяти: это НГ, т.е. ноу гуд – нехорошо.
«Каждый год она растёт в силе. Каждый год её способность творить хорошее ослабевает, когда как её возможность делать злые вещи усиливается. Ты помнишь чёрную кнопку, Гвенди?»
«Конечно я помню» Говоря сквозь онемевшие губы. «Когда-то я называла её раковой кнопкой»
Он утвердительно кивнул головой.
«Хорошее название для неё, это та самая, которая имеет силу положить конец всему. Не только жизни на Земле, но и самой Земле, и каждый год владелец этой коробочки с кнопочками ощущает всё более сильное желание нажать на неё».
«Не говори так» Она звучала водянисто, на гране слёз. «О, пожалуйста, мистер Фаррис, не говори так»
«Ты думаешь, мне хочется?» - он спросил. «Ты думаешь, что я действительно хочу быть вот здесь, обременяя тебя этим заданием, простите меня за острый язык, этой грёбаной штукенцией в третий по счёту раз? Но мне приходится, Гвенди. Просто нет больше никого, кому я мог бы довериться, чтобы они сделали то, что нужно сделать, и никто другой не сможет, я тебе говорю, никто другой не сможет»
«Что именно ты хочешь, чтобы я сделала?» Она хотя бы разузнает это немногое, по крайней мере, а потом решится. Если она сможет, по крайней мере. Если он оставит ей эту коробочку с кнопочками, то она застрянет с ней надолго.
Нет, я не буду этого делать. Я лучше нагружу её камнями и выброшу в озеро Касл Рока.