И всё это время, запрятанная в картонный ящик, подписанный «ШВЕЙНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ», шкатулочка с кнопочками дожидалась своего часа. Иногда, когда дом был такой тихий словно церковь, Гвенди могла расслышать её «говор» в гараже, этот тихий шёпот чего-то отдающегося эхом глубоко в закоулках мозга Гвенди. Когда такое случалось, она обычно говорила ей, чтобы та заткнулась, чёрт побери, и включала на всю мощность телевизор или радио. Обычно…
Появлялась ли у Гвенди идея нажать на красную кнопочку и взорвать к чертям город Дерри (и всех тех ужасных людей), стереть их с лица земли, собственно говоря, появлялась, и более чем один раз. А как насчёт сверкающей чёрной кнопочки? Думала ли она когда-нибудь нажать старую-добрую Раковую Кнопку и закончить весь этот балаган? Искушалась ли она в моментах своей горечи утраты? Печальная правда: да, искушалась.
Но Гвенди также помнила, что Ричард Фаррис рассказал ей тем кошмарным вечером на застеклённой задней веранде – последние семь владельцев шкатулочки мертвы, многие из их членов семьи лежат в сырой земле вместе с ними, и она понимала, что, возможно, коробочка с кнопочками хотела больше всего, был добровольный акт безумия и массового уничтожения от её самой преданной хранительницы. Вот уж выигрыш так выигрыш для плохих ребят. И кто на самом деле были этими плохими парнями?
Ближе к тому времени чума, о которой предупреждал её Фаррис, та, которую окрестили Коронавирусом или Ковид-19 в зависимости от того, какой телевизионный канал ты смотрел, Гвенди не могла не думать, что это был «Шкатулочнокнопочный вирус», потому что она знала, что коробочка была ответственна за него, эта чума наконец-то «приземлилась» в США. Пока что только несколько людей умерли из-за неё, но многие заболели, и их доставляли в больницы. Школы и колледжи по всей стране отсылали своих студентов домой на заочное дистанционное обучение. Концерты и спортивные мероприятия отменялись. Половина страны носила маски и практиковала безопасную социальную дистанцию, другая же половина под предводительством остолбеневшего как оленя под светом фар президента Трампа полагала, что всё это большое надувательство, специально спроектированное, чтобы забрать их конституционные права. Пока что не было никаких знаков заваленных мешков с трупами, о которых рассказывал ей Фаррис, но Гвенди без сомнения полагала, что и они в скором времени появятся.
Некоторыми поздними вечерами, когда она чувствовала себя особенно незначительной и одинокой, свернувшаяся клубочком как осиротелый ребёнок на своей части просторной кровати королевского размера или лёжа без сна в отельной комнате после очередного перерыва кампании, не находя покоя и сна даже после тёплой ванны и нескольких бокалов вина, Гвенди была уверена, что шкатулочка с кнопочками была ответственна за смерть Раяна.
Жизнь за жизнь, думала она, она спасла мою маму, но забрала моего любимого».
Это чёртова коробочка всегда была такой, она предпочитала держать дела в состоянии эквилибриума.
В марте 2020 года она получила телефонный звонок на её личный мобильный телефон, номер которого был известен только некоторым людям. Возможно только дюжине. «НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР» засветилось на экране. Потому что от спаммеров теперь требовалось указывать действительный номер, по которому можно было позвонить (закон, за который Гвенди проголосовала с большим энтузиазмом), Гвенди подняла трубку.
«Алло?»
Дыхание на другой стороне трубки.
«Скажите что-нибудь, или я отключаюсь?»
«Кадиллак сбил вашего мужа». Голос был мужским, и хотя звонящий не использовал никакого звуко-искажающего устройства, он определённо пытался замаскировать свой голос.
«Старый. Пятьдесят, может шестьдесят лет, но в хорошей форме. Лилового цвета, возможно, красного. Мягкая игрушка в форме игральных костей, висящая в заднем окне».
«Кто это? Как вы получили этот номер?»
Клик.
Сигнал исчез.
Гвенди зарыла свои глаза и прикинула в уме всех людей, у которых был её личный номер (в те дни у неё всё ещё было достаточно памяти для подобного рода умственных упражнений). Ей так и не удалось додуматься до кого-то конкретного. Только некоторое время спустя до неё дошло, что она также давала этот номер Ворду Митчеллу из полицейского участка Дерри. Она сомневалась, что это был он, особенно принимая во внимание его холодные глаза и значок в поддержку кампании Магована, но тогда бы номер засветился в компьютерной системе отделения, и у неё была интуиция, что позвонил ей именно коп, но она так и не узнала, кто именно это сделал и почему.