Захаров действительно знал об этом; в августе 1943 года Льговский был заброшен в тыл врага с группой офицерского состава, находился в тылу до середины 1944 года в должности комиссара партизанского отряда, командира отряда, командира партизанского полка.
Сколько за всем этим стояло опасностей, критических, казалось бы безвыходных, ситуаций, уничтоженной техники и живой силы врага, больших и малых побед над фашистами!
Льговский не только понравился майору Захарову, а как-то сразу укрепил своим спокойствием и твердостью веру: да, капитан несомненно сделает все, чтобы выполнить предстоящее задание.
После утверждения Александра Льговского командиром других членов группы майор Захаров подбирал вместе с ним. Тут уж решающее слово за капитаном, ему идти с этими людьми в тыл врага, и поэтому он сам должен подбирать тех, кому доверяет во всех отношениях.
Заместителем себе Льговский взял старшего лейтенанта Григория Оношко. Он тоже не особенно молодой - ему тридцать один год. Родился в Черниговской области, украинец. Закончил семь классов, потом сельскохозяйственный техникум. А в 1935 году поступил в военное училище. Окончил его и до начала войны был пограничником. На фронте с первых дней войны.
Очень важным как при выполнении задания, так и в деле использования данных, которые будут добыты группой, является связь. Поэтому Льговский обратил особое внимание на подбор радистов. Он попросил себе не одного, а двух радистов. Одним из них стала Надежда Четверухина. Родилась в Пензенской области в 1917 году. До войны жила наработала в Москве. Член партии. Когда начались боевые действия, ей, конечно же, хотелось быть в Красной Армии. Надя окончила курсы медсестер и пошла на фронт, вытаскивала с поля боя раненых. Но все-таки хотелось не только перевязывать раненых, а как-то более активно участвовать в борьбе с врагом. Поэтому она поступила на курсы радистов, окончила их с отличием, а по окончании попросилась не просто в дежурные при штабе радистки, а на какие-нибудь более опасные дела. Ее желание учли, и вот она стала радисткой группы Льговского. Надя была небольшого роста и выглядела моложе своих лет. Она была очень спокойная и добрая в обращении с людьми девушка.
Другим радистом стал Аркадий Брускин. Он помоложе Нади - ему всего двадцать лет. До войны учился в Полтаве. Веселый, общительный, бывший комсомольский работни… Брускин уже имел опыт работы в тылу врага. По заданию Центрального штаба партизанского движения его забрасывали в составе группы в Белоруссию. Вышел из тыла только в июле 1944 года.
Бойцами в группу были зачислены: Николай Шевченко, украинец, в Красной Армии с 1940 года. В первые же дни войны, в июне сорок первого года, раненный, попал в плен, но в марте сорок третьего бежал к партизанам. Партизанил в Минской области в отряде «За Родину».
Виталий Василевич, двадцать два года, белорус, из Гродненской области, беспартийный. В Красной Армии не служил, некоторое время находился в партизанском отряде. Хорошо знал польский язык.
Зигмунду Кравецкому шел двадцать шестой год, он поляк, из рабочих, беспартийный. В июне 1943 года был мобилизован в вермахт. В 1944 году часть, в которой служил Кравецкий, была направлена на Восточный фронт. И Зигмунд при первой же возможности перешел на сторону Красной Армии. Знает немецкий и польский языки, что очень ценно для группы.
Все разведчики должны действовать в тылу под видом беженцев из восточных районов, которые оказались здесь в результате отступления германской армии. Каждый из них, конечно, имел свою легенду - биографию, специально разработанную на тот случай, если придется давать какие-то объяснения о себе. Например, легенда Льговского была такой: он, Павлов Александр Павлович, родился в Псковской губернии. Отец его имел свое хозяйство, крестьянствовал, погиб под Псковом в 1918 году. Мать, Пелагея Афанасьевна, тоже умерла в голодный 1921 год. До 1929 года сам Александр Павлов работал в своем хозяйстве. Имел две лошади, четыре коровы, но все потерял во время коллективизации и уехал в город Никольск Вологодской области. Жена и сын тоже уехали из деревни в том же году, судьбы их сейчас Павлов не знает. И вот, когда началась война, он находился в Минске. Ну а когда приблизилась линия фронта к Минску, когда уже отступали немецкие части, подался сюда, в тыл.
Нечто похожее было вложено и в биографии всех членов группы. Каждый из них мог объяснить гитлеровцам, почему отходил с отступающими немцами.
Группа была вооружена: у каждого автомат, пистолет, по две гранаты…
Чтобы не вступать в контакты с жителями в первые же дни, группу обеспечили продовольствием на несколько суток.
Командир группы изучил сам и ознакомил своих разведчиков с приказом на задание, которое им предстояло выполнить. В общих чертах он заключался в следующем: группа должна приземлиться на границе Польши и Германии в районе города Бютов (ныне Бытув) и контролировать переброски войск, вооружения и боевой техники противника по железной и шоссейным дорогам. Кроме того, следовало вскрыть вражеские гарнизоны в ряде городов.
Когда подготовка была завершена, майор Захаров прибыл с группой на аэродром. В ночь с 17 на 18 февраля 1945 года разведчики погрузились на самолет ЛИ-2 и, попрощавшись с Захаровым, улетели в тыл врага.
Майор не уходил с аэродрома до возвращения самолета. Летчики рассказывали: группа приземлилась в указанном районе, перед прыжком все вели себя хорошо, были собранными и бодрыми. Выпрыгивали без задержек. Все парашюты раскрылись.
Это должно было бы успокоить майора Захарова. И в какой-то степени он действительно порадовался тому, что все обошлось благополучно. Но благополучно было только на взгляд летчиков, которые смотрели сверху. А что ждало разведчиков на земле? Как они приземлились? Об этом пока никто ничего не знал.
А там под покровом ночи происходило следующее. Разведчики по одному опускались на землю и, вполне естественно, не видели друг друга во мраке. Как это случается во время десантирования, они оказались в разных местах. В районе высадки, на их счастье, противника не оказалось. Они приземлились на поляну неподалеку от леса. Через сорок минут вся группа была в сборе. Тут же обнаружилась первая неудача. Почему-то грузовой мешок оторвался от парашюта в воздухе, и все содержимое мешка разбилось. Хорошо, что не было в этом мешке радиостанции и питания к ней! Надя не выпускала рацию из рук ни на минуту и прыгала с ней. К тому же парашют унесло ветром куда-то, группа не смогла его найти.
Это сразу же озадачило всех членов группы, потому что они понимали: парашют с рассветом будет противником обнаружен и сразу же начнутся поиски десантников в этом районе. Льговский немедленно повел группу подальше от места приземления. Разведчики шли очень осторожно, часто останавливаясь, прислушиваясь и вглядываясь во мрак.
Но вскоре, когда улеглось первое волнение, когда группа убедилась, что пока реальной опасности нет, они пошли вперед смелее.
Шли лесом. Разведчики хорошо знали, что на всех дорогах патрулируют посты жандармерии и не только проверяют документы, но и задерживают подозрительных. В населенных пунктах, где не стоят воинские части, находятся полицейские, которым поручено следить за всеми посторонними, кто может появиться в ближних деревнях и фольварках. Местные жители запуганы провокациями гестапо, которое подсылало специально провокаторов под видом дезертиров и всяких скрывающихся от властей элементов. И когда некоторые жители оказывали таким людям помощь, то провокаторы их выдавали и эти жители жестоко наказывались, что отучало других оказывать содействие посторонним.
Сделав короткую остановку в лесу, Льговский приказал развернуть радиостанцию и дал первую радиограмму в штаб. Вот ее содержание: «18.2.45. Приземлились благополучно. Собрались все. У грузового мешка оторвался парашют, груз использовать нельзя».
Тут же была получена ответная радиограмма: «Горячо поздравляю с приземлением и началом работы.
Желаю успехов и здоровья. Будьте осторожны. Жму всем руки».
Когда рассвело, разведчики сориентировались. Они вышли к опушке леса и, читая в бинокль указатели с надписями на дорогах, точно определили, где находится группа. Углубившись назад в лес, решили здесь и создать первую базу. У них не было ни конспиративных квартир, ни явок, ни связей с местными жителями - все это предстояло организовывать. Поэтому Льговский сказал: