— Что?! — Я от удивления даже высунулся из-за занавески. — Ты проходил мимо него?! Так какого же!… Ты что, никогда его раньше не видел, что ли?!
— Каараар — могущественный маг, — пожал плечами Гилэйн. — Он способен принять любое обличье. Он может быть в любом образе. И даже в двух или трех…
Я молча смотрел на Гилэйна, подавляя в себе горячее желание высказать все, что я думаю по поводу колдунов вообще и по поводу него самого — в частности. Я не очень хорошо понял, как это колдун может принимать сразу два обличья. Или даже три. Но я особенно и не старался в этом разобраться. Настроение и так было гнусным. Я-то полагал, что поездка к Йорке будет выглядеть своеобразным развлекательным путешествием. Но развлечения, которым я уже подвергся, заставили меня крепко задуматься о том, так ли уж я сильно соскучился по Йорке?
Дверь открылась, и в комнату вошла Лариара, держа в руках аккуратную стопку моей одежды. Симпатичная девчонка, подумал я. Только теперь мне удалось внимательно разглядеть ее. Я имею в виду лицо — куртка и штаны, надетые на ней, были слишком уж бесформенными, чтобы позволить мне составить определенное мнение о ее фигуре.
Вместе с Лариарой в комнату вошла еще одна женщина, чье лицо показалось мне очень знакомым.
— Твоя одежда просохла, — сказала Лариара.
— Уже?! — удивился я. — Так быстро?!
— Я колдунья, — пожала плечами Лариара.
— А… Ну да… Извини… — пробормотал я. Что ж, хоть какая-то практическая польза есть от этих колдунов… Все лучше, чем ничего…
Женщина, вошедшая в комнату вместе с Лариарой, улыбаясь, смотрит на меня, и я вдруг вспомнил ее. Наара, та самая проститутка, что подъезжала ко мне в трактире.
— Тебе-то чего здесь надо? — не очень приветливо спросил я.
— Твоя подруга не захотела оставлять тебя в беде, — довольно сухо пояснила Лариара, бросая косой взгляд на проститутку.
— Моя… Кто?! — обалдел я.
— Извини, — пожала плечами Наара, продолжая смущенно улыбаться. Мне просто негде было ночевать… Вот я и соврала… Не сердись, пожалуйста…
— Ну, знаешь ли!… — Я покрутил головой и скрылся за занавеской. Интересно, что она могла им насочинять, хмуро подумал я, одеваясь. Хотя им-то какое до этого дело? Пусть думают, что хотят!…
Лариара постаралась на славу — одежда оказалась не только сухой, но и чистой. Одно плохо — я остался безоружным. Пустые ножны сиротливо висели на поясе. Эх! Жалко! Хороший меч был!
Я слышал, как Гилэйн о чем-то беседует со своей ученицей. Потом они вышли из комнаты, и за занавеску просунулось лицо по-прежнему смущенно улыбающейся Наары.
— Значит, подруга, говоришь? — хмуро усмехнулся я, глядя на нее.
— Не сердись, — жалобно просит Наара, присаживаясь возле меня на кровать. — Мне совсем некуда было идти. И, если уж так получилось, я могу отработать ночлег. Хочешь?
— Слушай, девочка! Мне сейчас не до этого, — устало говорю я. — Мне такое пришлось пережить, что я сейчас просто ничего не хочу!
— Я понимаю тебя, — шепчет Наара, прижимаясь ко мне — Ты, наверное, очень испугался. Ты храбр, как лев, — я видела, как ты дрался на улице перед трактиром. Но даже львы боятся смерти. Особенно такой неприятной смерти… — Наара обнимает меня, и шепот ее становится жарким и страстным. — Я сделаю так, что ты все позабудешь… Со мной тебе будет хорошо… Поцелуй меня… И ты уже не будешь вспоминать о том ужасе… О той страшной реке… О том ужасном мире смерти, воды. И мрака, лишенном солнечного света… Иди ко мне, милый…
Я осторожно высвобождаюсь из объятий Наары и пристально смотрю ей в глаза.
— А ты-то откуда знаешь, как именно выглядел тот мир?
Наара молчит. Я медленно поднимаюсь с кровати.
Наара тоже встает. Она смотрит на меня без прежней улыбки, спокойно и холодно. И в глазах ее вдруг появляется очень знакомое мне выражение. Потом Наара медленно разводит в стороны руки и берет какой-то невидимый мне предмет. Прямо из воздуха. Из пустоты.
Все это мне тоже очень знакомо. Все это я уже видел. На улице, перед трактиром. И я хорошо помню, что случилось потом.
И тогда я изо всех сил бью Наару кулаком по лицу. От удара у меня начинают ныть костяшки пальцев, а голова Наары под моим кулаком мгновенно рассыпается на множество осколков, словно хрупкое стекло. И каждый осколок тут же превращается в маленькую чернокрылую бабочку. Рухнувшее тело Наары даже не успевает коснуться пола. Его постигает та же участь. И я оказываюсь с головы до ног облепленным насекомыми, издающими резкий пряный запах, от которого кружится голова и мутится сознание.
Мягкие плотные крылышки залепляют глаза, нос, не дают дышать. Я пытаюсь крикнуть, позвать на помощь, но в открытый рот тут же набивается эта мерзость. Из последних сил, уже теряя сознание, я делаю шаг, срываю занавеску и валюсь на пол. Сквозь нарастающий звон в ушах я смутно улавливаю чей-то испуганный крик и неразборчивые скороговорки заклинаний. И тотчас дышать становится легче, исчезает дурманящий запах, и бабочки обращаются в мелкую пыль, оседающую на пол серым невесомым облаком.
Ко мне подбегают Гилэйн с Лариарой, помогают мне встать на ноги. Я отплевываюсь и отряхиваюсь от пыли, в которую трансформировалась эта чернокрылая гадость, оглядываю встревоженных колдунов и даю волю своему гневу.
— Мать вашу!!! — ору я на них. — Что же такое делается?!
— Не волнуйся, все в порядке… — это Лариара.
— Колдун Каараар... — это уже Гилэйн.
— Вашу мать!!! — а это уже я сам. — Вы поняли меня? Мать вашу!… У тебя была мать, Гилэйн? Так вот, я именно о ней говорю!!! Пропадите вы все пропадом!!! Вместе с вашим Каарааром!!!
— Я же тебе говорил, что он может принимать любое обличье…
— Иди ты в задницу, Гилэйн! Понял меня? Иди в задницу!…
— Но мы же успели вовремя, — встревает Лариара.
— Заткнись! — ору я на нее, — И иди вслед за своим Гилэйном! Я ему уже назвал подходящий адрес! Идите туда оба!!! И поглубже!!!
— Опоздай мы хоть немного…
— Хватит с меня! Я не собираюсь участвовать в этом шоу!!! Для человека моего возраста это непосильная нагрузка!!!
— Успокойся, Оке, — бормочет Лариара, помогая мне отряхнуться.
Я сердито вырываюсь из ее рук.
— Молодая красивая девчонка — и занимаешься такой мурой!!! — кричу я на нее. — Тебе бы детей растить! С мужем жить! Нормально жить, по-человечески! А ты? Ввязалась в эти дурацкие игры! Ладно уж — Гилэйн! Ему вон сколько лет! Он уже свое отжил! А ты? Дура малолетняя!…
— Мне уже двадцать! — обижается Лариара.
— Мои соболезнования! — язвлю я. — Если ты до двадцати лет осталась такой дурой, то надежды поумнеть у тебя не так уж и много!
Лариара надувает губки и отходит в сторону.
— Не сердись, Оке, — говорит Гилэйн. — Коварство злобного мага Каараара известно всем. Это моя вина. Я должен был понять, что он не оставит нас в покое…
— Да нет! Не нас! — снова взрываюсь я. — Не НАС, а именно МЕНЯ!!! Почему?! Почему именно я должен— все это переносить?! Что я, ему на хвост наступил, что ли? Объясни мне, Гилэйн! Ты очень умный колдун, вот и объясни мне это!!!
— Хорошо, Оке, — кивает Гилэйн. — Только ты сядь и успокойся…
— Я спокоен! — выкрикиваю я. — Я спокоен, как скала!…
— Тогда сядь, и я постараюсь тебе все объяснить, — говорит Гилэйн.
Возмущенно фыркнув, я сажусь за стол.
— После этих дурацких бабочек невозможно отплеваться! — медленно остывая, бурчу я. — Лариара! Принеси, пожалуйста, мне вина! И поесть что-нибудь…
— Я не служанка! — сердито бросает она. Лицо у нее все еще хмурое. Сердится. Ладно уж, сам схожу.
— Подожди немного, — ворчливо говорю я Гилэйну и выхожу из комнаты.
Немного поплутав по незнакомому коридору, я не сразу, но нахожу лестницу, ведущую вниз. Спустившись по ней и оказавшись в обеденном зале трактира, я направляюсь к стойке. Трактирщик — мой старый знакомый, не любящий межгорцев, — выглядит испуганным.
— Что угодно доброму гостю? — лепечет он.
— Вина, — отвечаю я. — И мяса.