— Я же говорил, что она подставит! — процедил мальчишка, с которым Лера подралась.
Смуглый все так же спокойно продолжал курить, пока физрук не вырвал у него изо рта сигарету.
— К директору, быстро! — Они были одного роста. Парень даже не моргнул, в глазах искрился смех:
— Как скажете, сэр. Могли бы дать и докурить, хорошая ведь сигарета, прям как вы любите — американская!
— Поюродствуй еще! — рявкнул физрук, с которым, похоже, у парня были давние отношения. — Накуришься ты у меня!
Он резко повернулся к Лере.
— Уже девчонок приобщаете? Или ты сама решила приобщиться?
Лера ничего не ответила. Тогда он схватил ее за локоть.
— Я спросил!
— Эй, — вскричала она с омерзением и попыталась вырвать руку. — Какого лешего ты меня хватаешь?
— Что? — Казалось еще миг — и физрук ударит ее.
Между ними втиснулся смуглый.
— Валерыч, ну все, хватит, она же малая. Отпусти, ей больно, — обратился он к физруку примирительно. — Видишь, сама не своя от страха. Она и так пойдет, куда денется…
Он высвободил ее руку. Лера отпрянула и прошипела:
— Никуда я не пойду…
— Тихо, — шепнул парень. — Пошли, ничего тебе не будет. Только ты Валерыча не зли, ладно?
Казалось, происходящее немало его забавляло. Это далеко не первый случай, когда парня вели к директору, и уж точно не последний. Он бросал на нее интригующие взгляды, а Лере не терпелось послать его на три большие буквы, но сразу за ней шел физрук. Да и посылать кого-то, кто на целую голову выше тебя — как-то само по себе казалось нелепо.
— 10
Первый день в школе — и у директора. Лучше не придумаешь, хмурилась про себя Лера. Покурила, твою мать!
Они выстроились в ряд в центре небольшого кабинета. Физрук стоял в стороне и смотрел на них, как фриц на пленных. Через минуту директор влетел, словно вихрь, громко хлопнув дверью, и направился прямиком к ней.
— Боже ты мой! Девочка! — Он разглядывал ее как фикцию, не переставая мотать головой, напоминая при этом сову: круглое лицо, выпученные глаза, загнутый к низу острый нос, раздувающиеся ноздри.
— Она не хотела, — сказал смуглый. — Это я ее заставил.
— А ты вообще молчи, — резко шагнул к нему директор, с подпрыжкой доставая парню до подбородка. — У меня с тобой отдельный разговор. Вымахал до потолка, а что проку?!! Что я матери скажу? Бестолочь! Нет на вас управы!
— Ну что вы так расстраиваетесь, ведь сами же курите, — заметил парень довольно раскованно, словно вел житейскую беседу со старым приятелем.
Директор подошел к нему вплотную, сжал руку в кулак и ткнул его парню прямо под нос:
— Был бы ты моим сыном, я б тебя колошматил каждый день!
— Насилие порождает насилие, — поучительно заключил юноша и Лера прыснула. Директор снова ринулся к ней, едва не столкнувшись лоб в лоб.
— Смешно?!! Я посмотрю, как ты посмеешься, когда я отцу позвоню!
Она испуганно встрепенулась:
— Пожалуйста, не надо ему звонить! Я вас очень прошу!
— Ах так?
— Я клянусь, я больше не буду! Никогда! Только не звоните отцу! Он этого не переживет.
— Не переживет? Да я бы сам не пережил! — вскричал директор.
— Вы не понимаете, — голос ее дрогнул. — Ему операцию на сердце сделали год назад…
Совиный взгляд подозрительно впился в ее лицо.
— Это правда?
Она проглотила слезы и опустила голову, чувствуя как кровь приливает к вискам, отдается резкими толчками.
Директор вздохнул:
— Иди, в таком случае, и подумай о своем поведении. Я очень надеюсь, что ты не станешь позором для своего отца.
Лера вылетела пулей из кабинета. Слезы не были притворными. Она действительно представила весь ужас того, что отцу могли позвонить просто сейчас, и доложить, что его дочь курит в свои пятнадцать, как какая-нибудь урка, со школьной шайкой по закоулкам, и кто знает, как он способен на это среагировать. Может, вообще никак. А что, если приступом?
Она вытерла слезы и пошла искать кабинет, в котором занимался ее класс.
На переменке она попыталась заговорить с Надей, но та была отчего-то насуплена, отворачивалась, не отвечала на вопросы.
— Что такое, почему ты со мной не разговариваешь? — удивилась Лера.
Надя еще какое-то время молчала, потом вдруг выпалила:
— Зачем ты сказала, что родители пропили мои последние ботинки?
— Но, — от неожиданности Лера даже растерялась, — это так…
— Это не так!
— Именно так. Надя… ты думаешь, люди совсем, что ли, ничего не понимают? У каких нормальных родителей ребенок будет ходить в драной обуви и в грязной одежде? Ты уж не обижайся, тут не на что обижаться. И защищай, не защищай — это не сделает их лучше.
— Ты их не знаешь, — продолжала девушка, упрямо отворачиваясь.
— Надя, посмотри на меня. — Лера заставила ее повернуть лицо. — Не превращай саму себя в идиотку! Лучше признать правду, какой бы ужасной она не казалась! Ты можешь сколько угодно пытаться обмануть других, но никогда не обманывай себя. Я в данный момент — твой единственный друг, и не просто так, а потому, что действительно тебе помочь хочу, а ты еще сопротивляешься при этом!
— Ты можешь только говорить…
— Неужели? У меня, может, проблемы похлеще твоих будут…
— Это какие? — Надя вдруг воспряла.
«Ну вот, назвалась подругой — соизволь делиться секретами!»
— Я только что от директора, например. Мне так влетело, что тебе и не снилось…
— От директора? — Надя подозрительно наморщилась.
— Я курила с ребятами за школой.
— Ты? — хмыкнула девчонка. — Вот брехуха!
— Если бы, — вздохнула Лера.
— Что — правда курила?
Лера кивнула.
— Ха, то же мне — новость! — с важностью заявила Надя. — Я тоже как-то курила батины сигареты. «Космос» называются.
— Нашла чем хвастаться, глупая, — засмеялась Лера.
— Ага, это ты хвастаешься!
— Да тут не до шуток, — строго сказала Валерия. — И не вздумай курить, а то от курения груди не растут.
— Как не растут? — испугалась девушка.
— А так — вообще не растут. Как у нашей руководительницы. Помнишь такую…
— Кошмааар, — Надя побледнела. — А если только раз? Если не сильно затянулась, начала кашлять — и сразу бросила?
— Ну тогда не страшно. Только больше этого не делай.
— Никогда не буду, — пообещала Надя.
— А знаешь, от чего ты меня позавчера спасла? — спросила Лера загадочно. — Я хотела украсть золотой ремень в кожгалантерее. И так бы и сделала, если бы не твоя краска.
— Ты украла бы? — От ужаса девчонка разинула рот. — Но это преступление!
— Знаю. И я была близка к нему.
— Ты что — воровка?
— Не говори глупостей! Я только думала это сделать, но ведь не сделала. И до этого никогда подобного даже не помышляла.
— Я бы тоже никогда такое не сделала.
— Не сомневаюсь. И ты утрешь нос своим родителям. А сейчас просто наберись терпения, идет? Еще пару лет — и сможешь уехать от них.
— Я маму не брошу, — сказала девушка, потупив глаза. — У меня хорошая мама. Она бы мне все равно купила новые ботинки.
— Надя. Ты не должна из-за этого страдать. Я помогу тебе с одеждой, хочешь?
— С одеждой?
— У меня полный шкаф вещей, которые никто не носит. — Надя хотела что-то спросить, но Лера ее опередила. — Нет, отдать некому. Мне не подходят. Но вещи хорошие. Если что-то будет не совсем по тебе, перешьем.
— А кто перешьет?
— Я, конечно.
— Ты шить умеешь? — изумилась Надя.
— Еще как! — воскликнула Валерия. — Сделаем из тебя первую красотку школы.
Надя просияла:
— А когда?
— Для начала я принесу кое-что уже завтра, идет?
— А давай сегодня, — настаивала девушка. — Ты придешь ко мне или я к тебе?
Так всегда, с досадой подумала Лера. Не успеешь кому-то предложить помощь, как он уже начинает требовать.