— Вот это да! Вот это да! А здесь можно потрогать? Ой, горячее… А можно я тоже бибикну?
Ну почему, почему именно сегодня кому-то понадобилось бибикать и выпендриваться?
— Ух ты-ы! А он быстрее поезда? А ты трюки делать умеешь?
— Только парочку, — не поспевал отвечать на бойкие вопросы голос, не свойственный голосу диктора — уж слишком живой, с веселой ноткой. — Быстрее поезда можно…
Наверное, папа включил у себя в комнате телевизор и смотрит какой-то фильм про малышню…
Черт его знает, сколько все это продолжалось. До Валерии не сразу дошло, что она уже проснулась, вяло выпуталась из одеяла, в которое до этого замоталась, как в кокон, прячась от галдежа, и чуть повиснув на краю кровати, сонно моргая, без интереса разглядывала комнату.
— Ну все, кто из вас пойдет ее звать?
— Я! Только дай мне на нем посидеть, ну пожалуйста…
— Тебя за шиворот держать придется, — послышался короткий смешок.
Снова раздался звук клаксона, только очень слабый, быстрый, неуверенный. Шпана засмеялась.
— Каши мало съел, — пошутил голос, от которого Лера внезапно напряглась и прислушалась.
Этот голос не принадлежал ни одному диктору на свете. И вряд ли принадлежал актеру из фильма.
Черт!
Она рванула к окну.
На площадке прямо у ее окна малышня, которой в первый день каникул спозаранку непременно нужно было вывалить во двор, мерилась «силами» между двухколесным детским великом и грозным черным мотоциклом Фомы.
— Да чтоб тебя! — взвыла Валерия, белея от злости.
Уже в следующую минуту звонок на входной двери издал короткую трель. Она только успела накинуть на себя темно-бордовый велюровый халат мамы, висевший на вешалке, перед тем как резко распахнуть дверь. Мальчишка лет восьми, ничего не подозревая, стоял перед ней с чуть ошалелой улыбкой, все еще лелея в мечтах крутой мотоцикл и воображая себя за рулем, и только засобирался открыть рот, как пальцы девушки уже схватили его за ухо, безжалостно потянув на себя.
— Ах ты, гаденыш мелкий! — зашипела она. — Еще раз услышу, как ты трещишь своим поганым звонком у меня под окнами, я тебе не только уши поотрываю, но еще и руки в придачу! Ты понял?
От неожиданности он закричал, замолотил руками и забился как в истерике, пытаясь вырваться, но от того становилось только хуже. Когда она выпустила, наконец, из цепкой хватки багровое ухо, мальчишка пулей полетел вниз, как выпущенная из сачка бабочка, перепрыгивая по три ступеньки и налетая на стены.
Лера вернулась в квартиру, захлопнув дверь, а затем задержалась ненадолго у родительской спальни, прислушиваясь, чтобы понять, потревожил звонок отца или не успел.
Если этот «герой асфальта» явится сейчас сюда, она уж задаст ему трепки!
Черт, она же не умыта и не причесана еще! Лера впихнула в рот зубную щетку и побежала к окну.
Мелкий сорванец, держась за ухо обеими руками, страдальчески изливал Фоме подробности постигшего его несчастья. Его уличный товарищ нервно вертел круглой белобрысой башкой в поисках подходящей отмазки, подозревая очевидно, что теперь и его сошлют наверх.
Но этого не произошло. Фома внимательно выслушал бедолагу.
— Какая квартира, говоришь? Присмотришь за мотоциклом? — И поспешил к подъезду.
Он только успел подняться на ее этаж, когда Валерия выскочила на площадку и налетела на него, как настоящая фурия, при каждой реплике с силой толкая его в плече.
— Следил за мной! Стратег хренов! Какого лешего ты приперся ко мне домой? Еще спозаранку?
Парень был ошарашен и не успевал ни увернуться, ни ответить. От каждого ее толчка ему приходилось отступать назад.
— Какое спозаранку? Одиннадцать часов! Зачем ты мальчишку так?
— Чтоб неповадно было! Чего ты добился? Что ты ходишь за мной? Может, женится хочешь? Присосался, как пиявка!
— Пиявка? Да я просто…
— Просто?!! Если бы ты поприкинул своими кривыми мозгами, то вспомнил бы, что у меня отец болен. Это хуже любого хамства — являться вот так домой!
— Я хотел пригласить тебя на прогулку…
— Ты что — идиот? Телефон для чего придумали?
— Но я не знаю твой номер.
— Тогда ты вдвойне идиот! Выслеживать девчонку ему ума хватило, а разузнать номер — нет!
— Я не успел…
— Проваливай! — Она снова его толкнула, теперь сильнее — двумя руками. — Захотел бы — узнал! Вон, пока я еще больше шуму не подняла! Ромео! Малышню он подсылает… Нашел Тимур свою команду! Вон!!!
Фоме пришлось отступить. Лера не дала ему шанса опомниться и сказать что-либо в свое оправдание, развернулась и с оскорбленным видом исчезла за дверью квартиры.
— Ну что за наказание, — простонала она, припав к стене в прихожей, чтобы отдышаться. Ее трясло от злости и она боялась, что ее крики мог услышать отец. Валерия планировала сегодня провести тихий и спокойные семейный день, ей о многом хотелось переговорить с отцом, заняться костюмом для мамы. Ради всего святого, как можно было так запросто ухлопать ей начало такого дня!
Откуда вообще взялся этот сопляк?!!
— 26
Завязав волосы в пучок, так и не сняв мамин халат, Лера металась по кухне, выстраивая в голове сложенный вчера перед сном боевой план. Так-так, приготовить пиццу, — дубль номер два! Что там, бишь, надо? Мука… Забыла показать маме эскизы костюма! Жди теперь до позднего вечера. Целый день насмарку! Хоть убей, не вспомнить, что она просила сделать…
Попутно Лера несколько раз выглянула в окно, но во дворе было тихо. Хоть бы тебе какая псина гавкнула, даже воробьи — и те разлетелись.
С пиццей в этот раз возни почему-то вышло больше. Как же здорово, если есть доставка прямо из пиццерии!..
Но в конце концов, сытный микс из овощей и сыра на тонком как промокашка тесте отправился в духовку, и Лера, кое-как прибрав на кухне учиненный в творческом порыве беспорядок, постучалась в дверь отца, с торжественным волнением сообщив, что приготовила итальянское блюдо — специально для него.
— Специально для меня, пиццу? — Не то удивился, не то растрогался отец.
Стол уже был накрыт. Все выглядело очень скромно, чистый минимализм: одна большая тарелка с пиццей посреди стола, еще две маленькие тарелки друг напротив друга, ножи и вилки, чай, салфетки. Лера оглядела все это придирчиво, но с большим энтузиазмом, заключив про себя, что обстановка хоть проще некуда, но, в целом, очень своеобразна и не лишена вкуса.
В своей памяти Валерия сохранила довольно непривлекательную картину про обстановку в квартире родителей, наполнив чувства чем-то средним между унылостью, гнетущим холодом пустоты и большими надеждами на будущее…
Но теперь, в новом ракурсе, все казалось не таким уж плачевным.
Отец не торопился, словно и не планировал обедать вовсе, но не хотел отказывать ей в приглашении. Выглядел бледным и смущенным.
— Все в порядке? — спросила Лера, отчего-то сама при этом смутившись. Он кивнул, отрезал кусочек пиццы, что она положила ему на тарелку, и не спеша прожевал. Она улыбнулась, с нетерпением дожидаясь оценки качества. Отец кивнул, давая понять, что ему понравилось, но затем отложил приборы в сторону и принялся за чай.
Некоторое время кроме урчания холодильника не было ни звука.
— Мама собирается купить для меня швейное оборудование, — сказала она, подождав, пока он частично осилит пиццу.
— Я знаю, — кивнул он.
Лера перестала есть.
— Я, кажется, дала лишку тогда…
— Ты очень долго носила это в себе, — успокоил он, — много думала, и когда представилась возможность — выплеснула залпом.
— Наверное. — Она близоруко смотрела в свою тарелку. — Я даже не догадывалась, что во мне столько всего накопилось. Возможно, такова работа нашего подсознания, как пишут. Очень подлая работа, я тебе скажу, потому что до последнего ты сам вроде ничего не знаешь! Я оскорбила ее, хоть и мысли такой не держала. Только пыталась объяснить, что ей следует жить проще, позволять себе отдых и немного радости. А вышло так, что попрекнула ее в недалекости, комплексах, черствости, и, фактически, обозвала жмотом. Да, ты прав, я хотела сказать слишком многое в одном залпе. И в устах ребенка глаголила не истина, а обвинительный приговор. Черт, это просто невыносимо — быть одновременно и взрослым и ребенком! Я не вынесу этого, — Лера яростно замотала головой, — просто не вынесу!