–Уж и спросить нельзя, –Торнан сделал вид, что оробел.
–Она с господами, – рассмеялся другой слуга. Так что приходи завтра, сейчас господа заняты. И девка твоя тоже занята...
Северянин добродушно кивнув врезал ногой смеющемуся в живот. Затем, без разговоров, перегнулся через стол, и схватил оторопевшего старшего слугу за ворот войлочной куртки. Приподняв наглеца за ворот, Торнан протащил его через стол и с размаху ударил об стену, потом еще раз, и бросил на пол.
Публика лишь поворачивалась, поглядывала на драку, но не вмешивалась – видать, в славном городе Нуми, столице торговой республики Эграсса, люди давно отучились лезть в чужие дела.
Бывший раб лежал уткнувшись лицом в грязноватые доски; а нога капитана твердо стояла на его шее. Торнан вытащил у него из-за пояса клыч, и приставил к спине.
–За убийство холопа в Эргассе штраф в триста золотых, – со зловещей ухмылкой сообщил он. Как по мне – не такие уж большие деньги, за удовольствие пустить тебе кровь.
–Третья комната слева, господин, –жалобно простонал поверженный.
Дверь выглядела достаточно хлипкой. Поэтому, Торнан, еще раз вслушившись в пьяные голоса по ту сторону, не стал тартить время на попытки достучаться, а просто ее ногой. Посмотрел на качающийся на одном гвозде засов. И решительно шагнул внутрь.
Глазам его предстала картина разгула, хаоса и веселья. В углу валялся перевернутый набок средних размеров бочонок вина ведра на два.
А вокруг стоявшего в середине стола собрались люди – богато одетые, по большей части молодые, и пьяные как та самая бочка. Обычная картинка –купцы, гуляющие после трудной дороги. Торнан напрягся. Купцов было не трое, и даже не шестеро, а под дюжину. Пожалуй, целый карван средних размеров. Сбоку на полу стол ларец, внутри которого поблескивал матово желтый металл и огоньки самоцветов. В ворсе затоптанного ковра блестело рассыпанное серебро.
Еще на полу валялись объедки и стояло блюдо с поросенком, в обнимку с которым валялся еще один –совсем «хороший», мирно посапывая.
А на столе под завывание волынки и бренчание дутара танцевала Марисса. На ней не было ничего кроме импровизированной юбки из пестрой шали, и сапог, правда грудь она кокетливо прикрывала ладонями. При этом выражение ее лица просто поразило Торнана: столько в нем было самой натуральной похоти и совершенно невероятного бесстыдства. Лишь секундой позже он понял, что она здорово пьяна, да еще кажется... Нет, не кажется – легкий душок горной конопли не спутаешь ни с чем.
Увидев его, Марисса, как не была пьяна и укурена, все же узнала его, и оступилась, потеряв равновесие.
Но Торнан не дал ей сверзиться со стола, успев подхватить ее, беспомощно обмякшую, на руки, и осторожно опустил на пол.
Затем, подобрав валяющееся покрывало, он завернул в него Мариссу и взвалил на плечо, прогнав мимолетные ощущения, возникшие от соприкосновения с горячей упругой молодой плотью. Амазонка показалась ему совсем не тяжелой.
Собравшиеся взирали на него с каким-то тягостным недоумением, решая видать, непростую задачу – откуда взялся этот странный человек, зачем он, бесс возьми, сюда приперся, и почему хочет забрать с собой эту симпатичную и веселую девочку?
–Эй, козел рябой! –выбрался вперед один из них: крупный, хорошо одетый парень лет двадцати, судя по виду, сын богатого купца. Пшел вон отсюда!
–Спокойно, я уже ухожу, – произнес капитан, отступая к двери.
–Оставь девку, ты ……! –заорал парень, вынимая меч из ножен на поясе.
За время, пока он извлекал клинок, Торнан успел положить Мариссу на пол, выхватить ятаган, изготовившись к схватке, и определить – что за оружие в руках у нахала.
И даже поблагодарить небеса за то, что в противники ему достался круглый идиот, ничего в оружии не понимающий. В руках у юного болвана был хорошо знакомый капитану по Северным Пределам норглингский меч.
Кто-то из компании двинулся было на помощь приятелю, но зацепившись ногой за ногу, упал, попытался подняться, но не смог и тут же захрапел.
–Уйди с дороги, добром прошу, – предложил Торнан.
–По-рублю! – ответил тот.
Резко размахнувшись, капитан рубанул ятаганом по кромке меча у самого острия. Что-то жалобно звякнуло и покатилось по полу, а купец расширенными от ужаса глазами смотрел на свое оружие – острие было срезано напрочь.
–Точно также будет с твоей головой, – пообещал капитан. А теперь, одежду и вещи госпожи сюда. И побыстрее.
Кое-как собрав в узел любезно протянутые ему вещи, и сунув мечи под мышку, он вновь взвалил завернутую в занавесь Мариссу на плечо и вышел. Надо сказать, все это время она лежала смирно, лишь время от времени заплетающимся языком (и совершенно непечатно) выражая недовольство вмешательством в ее личную жизнь.