— Суеверие здесь не при чем: просто хочу отпустить бороду.
Петр знал, что он ничего не делает, не обдумав заранее.
— О-о! Это серьезный шаг! И, наверно, не без причины?
Крупные губы товарища плотно сжались. В черных глазах промелькнуло грустное выражение. Василий Иванович прерывисто вздохнул:
— Чертовски соскучился по семье, — и после паузы со свойственной ему пунктуальностью заговорил: — Борода мне нужна: во-первых, собираюсь съездить в отпуск к жене и сыну. Моя Анна еще до войны просила отпустить бородку. Она считает, борода — украшение мужчины. Во-вторых, — он улыбнулся. — Природа немного обидела меня ростом. А в моем положении надо быть солидным и хоть внешне походить на педагога. Тем более что вскоре наш полк выведут на переформирование и нам нужно будет ускоренными темпами учить молодежь воевать. А я по своей должности являюсь в этом деле главным учителем. И борода тут мне будет помощницей…
Снег идти перестал — и летчики один за другим поднимаются в воздух.
Впереди показалась передовая. Огонь и поднимающийся до облаков дым, плотной завесой встали перед ними. Впереди по курсу — вспышки выстрелов и разрывов, много танков. Они отсюда, с высоты полета, напоминают маленькие коробочки — «безобидное» зрелище…
Шестерка «яков» с ходу врезается в гарь и копоть войны. Глаза слепит едкий дым. Только по ярким артиллерийским всплескам да редким просветам в облаках можно определить, где верх, где низ. Нет-нет да и промелькнет луч солнца. Видимости почти никакой. Летчики, опасаясь растеряться, плотнее держатся в строю и с набором высоты уходят вверх, за тучи. Здесь спокойно, сияет солнце. Пахнет небесной свежестью. И все же отдельные черные столбы, похожие на извержения вулканов, нет-нет да и прорвутся через облака, омрачая своим видом лазурную синь неба.
Летят на запад, но на душе у летчиков неспокойно: прячась во фронтовой гари, вражеские бомбардировщики могут легко подобраться к нашим войскам.
— Игорь, иди вниз, — передает по радио Воронин Кустову. — О появлении противника сообщай немедленно!
— Понял, командир! — тут же отзывается Кустов. Через минуту он сообщает:
— Вижу Ю-восемьдесят седьмых! Атакую! Позывными в бою они не пользовались: узнавали друг друга по голосу. Противника здесь, над облаками, пока нет. Надо бы Воронину в паре о Априданидзе снизиться и помочь Игорю с Сергеем.
— Василь! Оставайся здесь, — передал Воронин Рогачеву, — мы с Суламом нырнем вниз.
Только пробили облака, как носами своих истребителей наши летчики почти уткнулись в двух «фоккеров». Истребители противника от неожиданной встречи шарахнулись в разные стороны. Петр Воронин хотел было погнаться за одним из них, но тут же впереди заметил еще двух «мессершмиттов», а перед ними — пару «яков», догонявших тройку бомбардировщиков. Это, наверно, Кустов с Лазаревым. И почему-то оба атакуют, не замечая противника сзади.
Опасность для наших истребителей была так велика, что Петр сразу кинулся им на выручку. Успел только передать своему ведомому, чтобы он атаковал правого фашиста. О вражеской паре истребителей, оставшейся позади, Воронин тоже не забыл. И надо бы оглянуться, но обстановка не позволила. Не медля ни мгновения, комэск ловит фашиста в прицел и нажимает на кнопку пушки и двух крупнокалиберных пулеметов. Брызнул огонь. Но в тот же миг огонь блеснул и от «мессершмитта»: фашист все-таки успел полоснуть по нашему истребителю.
Оба «яка» — Кустова и Лазарева — скрылись в облаках. Однако один из них уходил как-то вяло, с большим креном. Видимо, вражеские снаряды крепко задели его.
А «мессершмитты», атакованные нашими летчиками, исчезли где-то внизу, в багровом мареве. Два бомбардировщика тоже пошли со снижением к земле, а третий, поспешно сбросив бомбы, метнулся ввысь, к облакам. И тут только Воронин, повернув голову назад, увидел черную морду «фоккера», резко бросил свой самолет в сторону. Очередь фашистского истребителя все-таки крепко зацепила консоль правого крыла его «яка». И тут же он увидел, что и к его ведомому, спешившему на помощь, подбирается другой истребитель противника. К счастью, у Петра, обладающего большим боевым опытом, уже выработался инстинкт — уходить из-под удара в сторону напарника. Его бросок сейчас пришелся прямо на «фоккера». Оба вражеских истребителя тут же вышли из боя и скрылись в облаках.
Задание летчики выполнили, но домой возвратились только вчетвером, без Кустова и Лазарева. Собрались, озабоченные, притихшие, возле истребителя комэска и молча, с надеждой стали вглядываться на запад.
Кустов в боях уничтожил двадцать вражеских самолетов, Лазарев — двенадцать. Такие люди без вести пропасть не могут. Особенно беспокоила судьба Лазарева. Он считается старым, опытным летчиком, по нередко допускал вольности, совершенно лишние в бою.
Они не спешат идти с докладом к командиру полка и, глядя на запад, нет-нет да н повернут с опаской головы в сторону полевого телефона. Эта штука пе раз уже приносила тяжелые вести. В таких случаях наземные радиостанции сообщали, где и при каких обстоятельствах упали наши сбитые самолеты.
И звонок раздался. Хотя его ожидали с минуты на минуту, брать трубку никто не спешил…
— Сто двадцатый слушает, — не спуская глаз с западного края неба, наконец отозвался комэск, подойдя к аппарату.
— Почему не докладываешь о вылете? — В голосе командира полка тревога, но от его вопроса стало легче: земля молчит. Пока молчит. В этот момент радость захлестнула Петра — вдали замаячила пара «яков».