– Манц, – сказал, представляясь, док, стройный, очень элегантный офицер медицинской службы, носивший щегольский мундир.
– Я – Хейлман.
Я заметил глубокие шрамы на левой щеке доктора. Забавно, только золотой сережки, казалось, не хватало. Затем я увидел медали: Железный крест 1-го класса, полученный на действительной службе, медаль за Сталинград. Так что все еще были господа, которые смогли стряхнуть с себя лед Восточного фронта.
– Хорошая работа, – произнес доктор, тщательно полировавший носовым платком стекла своих очков.
– Да уж…
– Один из пилотов, ефрейтор, получил серьезные ожоги. Другой, фельдфебель, наглотался бензина, что не слишком полезно для его желудка.
Я обратился к доктору с просьбой подвезти меня, и он согласился.
«Ганза» ехала, двигатель мягко мурлыкал. «Я должен немного поспать, – подумал я. – В чем я теперь нуждаюсь, так это в приличной кровати».
– Вы из боевого подразделения? – спросил доктор, крутя руль и прерывая мои мысли.
– Нет. Мы из истребительной группы «Запад».[16] Пополнение для III./JG54.[17]
– Хм-м. Вы должны были пролететь еще несколько километров. – Доктор резко повернулся ко мне. – Нас здесь редко кто посещает, кроме «друзей» с противоположной стороны. Как вы можете представить, это не слишком желанные визиты. Они навещают нас каждый вечер.
– Нам еще далеко?
– Нет, уже почти приехали. Мой госпиталь находится почти рядом с квартирой, – ответил доктор Манц с улыбкой. – Хотите сигарету?
– Благодарю.
Свет от спички осветил наши лица. Я жадно вдыхал дым в свои легкие. Автомобиль повернул направо и остановился около дома доктора.
– Вот мы и на месте. Берите одежду с собой. Вы мой гость сегодня вечером. – Доктор пошел вперед.
Казалось, это был типичный парижский жилой квартал. Много железобетона, стекла, свежего воздуха, комфортабельные комнаты. Я сморщил нос, почувствовав запах карболки.
– Так, вы большой знахарь, а? – спросил я шутливо.
– Я должен иметь ее, вы же знаете.
Справа открылась дверь. Два больничных санитара приветствовали нас.
– Раненые уже здесь?
– Да, господин доктор. Мы отправили ефрейтора прямо в Клиши.[18] Фельдфебель все еще без сознания.
– Я осмотрю его.
Старший из двух санитаров выпрямился по стойке «смирно» и открыл дверь, которая вела в больничное отделение. Теплый, застоявшийся воздух встретил нас, когда мы вошли. Я затушил свою сигарету.
– Так, Виммерс, как он выглядит? – спросил доктор, поворачиваясь к маленькому, точнее, тщедушному солдату, который заботился о пострадавшем. Он стоял сбоку.
– Я рад, доктор, что вы приехали, – произнес этот человек с тревогой, не отрывая глаз от пациента. – Кажется, хуже, чем мы думали. Мы не можем его передвинуть, он все время стонет.
Когда доктор повернул лампу к человеку, лежавшему на кровати, я от удивления широко открыл глаза. Это был фельдфебель, летевший во главе эскадрильи. Я помнил его заверение, когда он с улыбкой превосходства сказал: «Держитесь лишь поближе ко мне, мальчики…» Это было всего три часа назад.
И теперь он лежал тут с серьезным отравлением бензином. Доктор спокойно осматривал пострадавшего. Казалось, что с его левой ногой что-то не так. Он приказал наложить шину. «Может быть перелом», – сказал доктор. Внезапно раненый, находившийся без сознания, застонал и его несколько раз вырвало. Отравленный организм сопротивлялся. Санитар быстро подставил лохань, но было уже поздно – зловонное месиво запачкало синее клетчатое одеяло.
– Это хорошо, – сказал мне доктор Манц. – Чем сильнее его тошнит, тем лучше, он сам сделает за меня часть работы, и мне не придется использовать зонд для промывания желудка.
После того как доктор Манц дал распоряжения, заверив санитаров, что скоро вернется, он отвел меня в сторону, и мы вместе покинули палату.
– Вы не должны волноваться, мой друг. Мы всегда довольны, когда это проходит так безобидно, как сейчас.
Он шел впереди по длинному переходу.
– Будьте осторожны, мы не должны здесь включать свет. Вся стена коридора практически одно большое стеклянное окно, как в студии. Вы сможете лично убедиться в этом завтра утром. – Он открыл дверь и немного повозился, прежде чем нащупал выключатель.
Моим глазам предстала комфортабельно обставленная комната, освещенная теплым светом бра.
– Чувствуйте себя как дома, Хейлман. Я должен вернуться на работу. Дверь там ведет в маленькую спальню, которая будет вашим домом до завтрашнего утра. Идите и ложитесь спать. – Не дойдя до выхода, он повернулся и указал на диван у стены напротив. – Там вы найдете все, что захотите. Я знаю, что вы, пилоты, немного избалованы, но мои сигары и шнапс неплохие. Вы можете пользоваться ими; что же касается меня, то я наверстаю упущенное в следующий свой приезд в Виллькобле. В любом случае командир вашей группы прекрасный товарищ. Я говорю это вам просто для того, чтобы успокоить ваши нервы.
16
Имеется в виду учебно-боевая истребительная группа «Запад», задачей которой была окончательная подготовка пилотов, прошедших полный курс обучения в истребительных авиашколах.
17
В люфтваффе номера групп внутри эскадр обозначались римскими цифрами, а номера эскадрилий – арабскими. Так, III./JG54 означало 3-я группа 54-й истребительной эскадры, а 7./JG54 – 7-я эскадрилья 54-й истребительной эскадры.