Генерал Дитерихс всегда высказывался против претензий различных правительств на значение всероссийской власти и теперь ставил себе задачей только подготовку наиболее благоприятных условий для будущего воссоздания России. При начале Земского собора он отрицательно относился к разглагольствованиям общего характера, добиваясь только такой власти, с которой можно быть спокойными за судьбу остатков армии и Приморья. Но в конце концов и он был вовлечен в постройку идеологических лозунгов, подкупленный единством взглядов. Было забыто, что состав Земского собора вовсе не отвечал идее Земского собора; это был тот же несоциалистический съезд, что и в 1921 году.
После Земского собора, несмотря на тяжелую общую обстановку, мы все же вздохнули свободно, так как прекратилась бесплодная переписка, различные трения и недоразумения, появился один хозяин дела, близко стоявший к интересам войск. В армии особых реформ и переорганизаций по существу не произошло; войска были переименованы в земскую рать, корпуса в группы, части в дружины, уменьшена хозяйственная часть. Назначен ряд ревизий для проверки состава ртов в тыловых учреждениях, сокращен состав штаба, переформировано снабжение. Хозяйство начало налаживаться. Мы начинали мечтать не только об удовлетворении ежедневных нужд, но и об образовании запасов, обеспечении одеждой на осень, о выплате небольшого жалованья.
Одной из первых мер по гражданскому ведомству было сокращение расходов на содержание аппарата. Одно упразднение различных контрразведок, имевших задачей следить за разными группами, давало выгоды. Задачи для армии были совершенно ясными, но, увы, в обстановке просвета не было и после Земского собора.
Японское командование в общем относилось к генералу Дитерихсу очень хорошо, но оно было стеснено политикой центра, и надежды на улучшение не было.
В отношении гражданского аппарата и вообще гражданского ведомства обстановка была несколько другой, чем в армии. Не ограничиваясь выдвижением на Земском соборе известных идей, генерал Дитерихс решил сразу же перестроить местную жизнь в соответствии с этими идеями и потому, вместо создания аппарата для ближайших практических целей, начал все переделывать по-своему. Образована земская дума, появился совет внешних дел, поместный совет, подготовляется созыв Поместного собора. Большинство слабо понимало это возвращение к старине, и в результате вместо дела генералу Дитерихсу приходилось всех учить.
Впоследствии начались перемены – был организован совет земской думы, долженствующий разрешить все гражданские дела, но тоже слабо понимавший свои функции. Все это со стороны походило на какую-то забаву в обстановке, которая требовала одного – готовиться прежде всего к борьбе и… подготовляться на случай неудачи. Эта сторона работы вызывала недоумения, но мы были рады, что в армии, в войсках, как будто начал пропадать понемногу прежний антагонизм, началась общая работа. В связи с предстоящими задачами намечены были роли для войсковых групп, а пока происходили работы по подготовке.
26 августа генерал Дитерихс с полевым штабом переехал в Никольск-Уссурийск, чтобы заняться ближе военными делами, так как начиналась эвакуация Спасского района японцами. В Никольск переведена и земская дума, а все остальные учреждения остались во Владивостоке; ежедневная сутолока уменьшилась. Только «общественные деятели» появлялись иногда, организуя «Национальный Съезд» в Никольске на половину сентября. После Земского собора нужды в этом съезде не было, но генерал Дитерихс разрешил его и дал средства, надеясь использовать его для создания настроения в обывательской среде и для известной моральной опоры при проведении своих мер защиты, если японская эвакуация будет продолжаться целиком по тому плану, который был объявлен. По плану эвакуации, в начале сентября японцы очищали Спасский район, и красные смотрели на него как на свой, так как еще при стоянке японцев в Спасске спокойно было только в их расположении близ самой станции, а близ поселка часто появлялись партизаны.
Еще до нашего переезда в Никольск, сразу же после Земского собора, войсковые группы были перемещены в соответствии с будущими боевыми задачами. Группа генерала Молчанова, около 3000 человек, сосредоточена в Никольске с тем, чтобы принять Спасский район и действовать на север. Группа генерала Смолина, около 2000 человек, перемещена в Гродековский район для очистки от партизан Приханкайского района и тыла в районе Полтавки. Казачьи группы генерала Бородина{15}, около 1000 человек, против Анучина, а генерала Глебова, около 1500 человек, против Сучана. Флот регулярно осматривал побережье. Пограничная стража и Железнодорожная бригада несли службу по охране железной дороги; последняя готовила бронепоезда. Во Владивостоке оставался резерв милиции из двух дружин около 700 человек.
15
Бородин Василий Аристархович. Подъесаул Оренбургского казачьего войска. В белых войсках Восточного фронта; в начале 1918 г. командир 3-го отряда Оренбургского казачьего войска в Верхнеуральске, в марте 1918 г. командир партизанского отряда, в 1919 г. командир 2-го Оренбургского казачьего полка; в Дальневосточной армии на 1920 г. командир 1-го Оренбургского казачьего полка Оренбургской отдельной казачьей бригады, с мая 1921 г. командир Оренбургской отдельной казачьей бригады, с 23 октября 1921 г., на 17 июля 1922 г. командующий 1-м Сводно-казачьим корпусом, с 8 августа 1922 г. командующий Сибирской казачьей группой. Генерал-майор. В эмиграции в Китае. Умер до 1952 г.